Как я позавтракал с драконом

Преподобный Серафим Саровский кормит медведя

Я предложил свою помощь моей церкви в реставрации старинной иконы преподобного Серафима Саровского, оклад которой немного обветшал. Икона эта намоленная и чудесная, она источает сильный аромат ладана, причем он становится особенно сильным, когда, например, я ее везу в машине и слушаю православное пение. Если включаю «мирскую» музыку, аромат ослабевает. Включаю обратно православное хоровое пение – аромат снова усиливается. Это звучит удивительно, но это реальный факт!

Владение этой иконой на короткий срок заставило задуматься о жизни великого русского святого Серафима Саровского, который прожил много лет один в лесной келье. Известно, что преподобный Серафим был настолько добр и свят, что к нему постоянно приходили различные дикие животные поесть из его рук. Наиболее известно приручение преподобным Серафимом дикого медведя, который приходил из лесной чащи и слушался его как ручной. Этот сюжет даже изображается на некоторых иконах и православных рисунках.

Ни в коем случае я не провожу параллели между грешным мной и великим русским святым, но есть в моей жизни опыт, благодаря которому я почувствовал крошечную часть того счастливого единения с природой, которое испытывал ежедневно старец Серафим. Мне однажды довелось покормить самого настоящего современного дракона. Вот как это случилось.

В тот год я отдыхал на карибском курорте – Каймановых островах. Одной из особенностей этого места является то, что вместо собак и кошек по улицам там бродят игуаны. Эти довольно большие ящерицы в длину достигают до двух метров. Выглядят они весьма жутко: у них длинный узкий хвост, массивный колючий продольный гребень, на горле большой мешок, на лапах длинные когти. Это холоднокровные животные, и они проводят много времени неподвижно греясь в жарких лучах карибского солнца. Они там защищены государством, чувствуют себя вполне свободно и безопасно, и присутствуют везде в больших количествах.

"Моя" игуана

Игуаны имеют довольно устрашающую внешность, но на самом деле они вполне безобидны и питаются растительной пищей. Друзья, у которых мы останавливались, скармливали все органические отходы своей кухни игуанам, которые привыкли к регулярной кормежке и приходили к ним во двор. Бродячие игуаны с удовольствием и быстро ели картофельные, капустные, морковные и банановые очистки.

Однажды я проснулся рано и решил выйти во двор подышать утренним свежим воздухом перед наступлением жары. С собой взял нож и яблоко, которое хотел покушать. Погода была хорошая, было очень рано, тихо и прохладно, сидеть во дворе было очень приятно. Я стал чистить яблоко и неторопливо его есть.

Вскоре ко мне приблизилась игуана. Это была какая-то особенно здоровая, толстая и страшная ящерица с красноватым оттенком чешуи. Горловой мешок ее низко свисал, а гребень остро и грозно топорщился. Игуана подползла на растояние двух метров и стала внимательно смотреть на меня. Сначала я не понял, что это означает, но потом до меня дошло, что она просит у меня поделиться яблоком. Я ей кинул немного очисток, и она тут же принялась их пожирать. С ней было приятно делиться, потому что на мякоть яблока она не претендовала: ей нужны были очистки, которые не были нужны мне. В результате мы оба остались вполне довольны таким дележом.

Вот так мы и сидели вместе минут десять тихим и прохладным кайманским утром, поедая вместе яблоко. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что мы не просто сидим рядом, а разделяем трапезу, и нас – двух таких разных существ – объединяет одно общее и древнейшее занятие. Это было очень приятное ощущение единения с природой, которое было таким сильным, что я его до сих пор отчетливо помню спустя уже несколько лет.

Преподобный Серафим Саровский жил в такой гармонии всю свою жизнь. Она кажется нам мирянам тяжелой и полной испытаний: жить в келье, в лесу, вдали от комфорта цивилизации должно быть очень тяжело. Однако то чувство единения с природой и Богом, в котором старец пребывал постоянно, наверняка наполняло его такой радостью, спокойствием и счастьем, что он вряд ли замечал физические трудности своей жизни.