О частном пространстве

Эйн Рэнд (Алиса Розенбаум) первой отметила
государственную борьбу с частным пространством в СССР

Популярнейшее на Западе понятие «privacy» переводится на русский язык довольно коряво - «частное пространство». Если кто-то по-английски заявляет, что ему нужно «privacy», то это означает, что человеку надо остаться наедине с собой, но в то же время без отправления каких-то естественных физиологических нужд (для чего существует туалет). Если человеку нужно прайваси, то ему нужно, если можно так выразиться, отправить какую-то душевную нужду, то есть подумать, помолиться, отдохнуть от людей, и т.д. Ключевое слово "частное" означает "непредназначенное для посторонних глаз", и может относится не только к физическому пространству: частной является наша жизнь, переписка, мысли, интересы и т.д. Приведу такой пример, иллюстрирующий понятие прайваси и его нарушение: руководитель офиса может послать соответствующим службам запрос на эргономическую клавиатуру. В этом нет нарушения частного пространства. Но если руководитель просит эргономическую клавиатуру для госпожи Х в связи с тем, что у нее болят кисти - это будет нарушением прайваси госпожи Х, просто потому, что она может не желать, чтобы кто-то посторонний узнал о болезни ее кистей.

Долгое время это слово было непереводимым на русский язык, что очень характеризует русскую и советскую культуру, осуждающую индивидуализм. В последнее время я стал замечать, что о «частном пространстве» начинают говорить по-русски. Что характерно, недавно я обнаружил это выражение в блоге лидера российской оппозиции Алексея Навального, и это соответствует его уважительному взгляду на жизнь отдельного человека (и его опыту жизни в США). Российский же провластный взгляд до сих пор весьма заинтересован в том, чтобы этого частного пространства ни у кого не было – чтобы не позволять людям слишком сильно задумываться о том бардаке, который происходит вокруг россиян.

Это звучит как классический Оруэлловский мотив, но об отсутствии частного пространства в СССР писала еще в 1930-х годах эмигрантка из России, писатель и философ Эйн Рэнд. В своем раннем романе «Мы – живые» она хлестко раскритиковала большевистскую действительность и отметила появление новой советской «соборности» в противовес бывшей российской соборности.

Википедия определяет соборность как понятие, введённое применительно к русской деревенской общине русским философом 19-го века А. С. Хомяковым, и развитое в XIX веке славянофилами. Оно первоначально выводится из принципа соборности, то есть присутствия Церкви во всех аспектах жизни. Что-то вроде русского «мира», на котором и жизнь и смерть красна. То есть, когда человек не один, а вместе с приходом, все можно пережить, и даже умереть не страшно. В результате в старину в деревнях все знали все обо всех, и это считалось нормальным и даже желаемым.

Впоследствии, понятие соборности стало трактоваться значительно шире, охватывая весь уклад жизни, комплекс морально-этических норм внутри российского сообщества. Эти нормы осуждают индивидуализм, стремление отдельного человека противопоставить себя общности «единоверцев». Соборность отвергает такое понятие, как «личное счастье», утверждая, что «быть счастливым в одиночестве невозможно».

Большевикам идея осуждения «личного счастья» в пользу счастья общественного очень понравилась, и они хорошенечко ее поэксплуатировали, призывая народ не только бесплатно строить вместе новый мир, но и преследовать собственников, например, крестьян и кулаков. Комиссарам не нравилась только важная роль церкви, и поэтому они заменили ее на социалистическое государство.

В советские времена иметь частное пространство строителям коммунизма не полагалось, это понятие было успешно уничтожено бытовой практикой жизни в коммуналках или в квартирах с многочисленными родственниками. К счастью эти бытовые социальные уродства уходят в прошлое, что однако не отменяет интерес государства к контролированию жизни граждан.

Последний знаменитый всплеск интереса к частному пространству и защите его от ока Большого Брата произошел совсем недавно, и связан он с именем знаменитого беглеца Эдварда Сноудена. По иронии судьбы он публично раскрыл, как американское государство следит за гражданами, то есть на второй и любимой родине Эйн Рэнд, а политическое убежище он получил в России, которую Эйн Рэнд критиковала за уничтожение частного пространства своих жителей. Причуды судьбы временами весьма удивительны!

Ситуация с частным пространством российских граждан продолжает быть плохой и иметь отчетливый оттенок гонений на инакомыслие. В одной статье об уничтожении частного пространства в современной России и о тотальной слежке государства за инакомыслящими гражданами приводится такое мнение бывшего высокого аппаратчика Андрея Илларионова: «Ни в одной другой стране мира у спецслужб нет такой власти, как в России. Раньше КГБ было подчинено Коммунистической партии, теперь же какой-либо вышестоящей инстанции просто не существует. Россия сегодня - самое опасное государство в мире. Де-факто это единственная страна, которой правят спецслужбы. Со временем же полномочия российских спецслужб расширятся, а сами они будут действовать все более нагло».

В Интернет иногда просачиваются инсайдерские сообщения о том, что в России единственной проблемой, связанной с прослушкой спецслужбами всех телефонных переговоров и прочтением всей электронной почты, является нехватка кадров. Технически все возможности на месте, а сообщения уже собираются в «большие информационные шкафы», который так и остаются непроанализированными. По отдельно же взятым людям они анализируются спецслужбами очень активно, что уже не раз подтвердили невесть откуда берущиеся информационные сливы на оппозиционеров, которые открыто публиковались на популярных новостных порталах или приводились в марионеточных судебных процессах в качестве «доказательств».

Ситуация с личным пространство плоха сегодня не только в России и США, но очевидно и везде в мире. Евгений Касперский, основатель и владелец знаменитого антивирусного продукта, в недавнем интервью газете The Wall Street Journal еще раз подтвердил, что в век Интернета и цифровых технологий тайны частной жизни существовать не может. Тому же, кто хочет сохранить свою частную жизнь в секрете он посоветовал поселиться в Сибири, очевидно подальше от Интернета и электронной почты. По его мнению нарушение частного пространства - это цена, которую современные пользователи платят за новые технологии.

Что остается делать обычному налогоплательщику в таких условиях? Во-первых, смириться с фактом, что все телефонные разговоры и элетронные послания могут в любой момент быть прочитанными спецслужбами. Интересной такая информация будет для спеслужб только в том случае, если человек занимается терроризмом, созданием оружия массового поражения или киберпреступлениями, то есть подрывает государство. Во-вторых, раз уж наша частная жизнь выходит в «мир», нам остается, как советовали специалисты из компании Гугл, просто вести себя достойно и не заниматься всякой предосудительной деятельностью – в таком случае частное пространство обычного налогоплательщика будет надежно защищено отсутствием к нему «особого интереса» со стороны спецслужб и СМИ.