 |
| О.Бердслей, "Черный кот" (1894) |
В основе всякого художественного произведения лежит желание автора обределенным образом воздействовать на его читателя. Одним из средств такого воздействия является синтаксис произведения. ССС могут выполнять экспрессивную функцию языка, поскольку они способны выражать эмоциональное состояние говорящего, его субъективное отношение к описываемым предметам и явлениям [1, c.7].
Существует большое количество ССС. В данной работе будет проанализирована экспрессивная функция следующих ССС: грамматической инверсии, обособленных конструкций, повторов, восклицаний, риторических вопросов, отрицаний, синтаксического параллелизма, запятых и вводных (парантетических) конструкций.
И.В. Арнольд отмечала, что эмоциональность и экспрессивность высказывания могут быть переданы на письме с помощью особого размещения слов, называемого инверсией. Инверсия выделяет какой-либо элемент предложения, создавая, таким образом, специальные коннотации эмоциональности и экспрессивности [2, c. 162].
Советский стилист И.Р. Гальперин писал, что обособленные конструкции схожи с инверсией, но они производят более сильный эмоционально-эстетический эффект: с их помощью автор придает логическое ударение и дополнительную эмоциональную окраску значению целого высказывания. Параллельные конструкции выполняют эмоциональную функцию в художественной литературе. Повтор – это ССС, с помощью которого автор показывает возбужденное состояние ума говорящего [3].
Функцией риторического вопроса или восклицания является привлечение внимания читателя, усиление его впечатления от написанного, повышение эмоционального тона повествования [2, c. 167]. Отрицание – более эмоционально и экспрессивно, чем утверждение [2, c. 173].
Исследователь экспрессивного синтаксиса О.В. Александрова отмечала, что обобщенно функция вводных (парантетических) внесений заключается в том, чтобы характеризовать сообщаемое с позиции говорящего. Их использование в художественном тексте направлено на создание определенного эмоционально-эстетического эффекта [1, c.34-35].
Запятые требуются автору не просто, чтобы выражать взаимосвязь синтаксических отношений в предложении, но и (это особенно касается английского языка, где нет строго фиксированных правил пунктуации) передавать чувства говорящего, особенности течения его мысли [1, c.83-91].
Анализ синтаксических стилистических средств (ССС) текста новеллы The Black Cat
Анализ ССС текста новеллы The Black Cat Эдгара По основывается на предположении, что синтаксис этого текста является важным средством создания напряженности в нем. Эдгар По очень активно и мастерски использует синтаксис для создания необходимого ему эффекта. Мы не будем анализировать каждый синтаксический прием, используемый автором новеллы в ее англоязычном тексте. В интересах краткости мы ограничимся лишь наиболее яркими примерами. Интересующийся может изучить текст новеллы на предмет экспрессивного синтаксиса самостоятельно – он будет значительно вознагражден за свои усилия. Мы также выяснили в процессе исследования, что далеко не все переводы новеллы на русский язык передают синтаксическое богатство и экспрессию оригинала. Хорошему переводчику необходимо обращать внимание на такие языковые тонкости, иначе перевод существенно теряет в своей эмоционально-эстетической силе.
Как уже было не раз отмечено в этой работе, во вступительной части новеллы автор создает особый образ рассказчика – человека с болезненной психикой. С помощью ССС автор придает вступительному высказыванию рассказчика высокую степень эмоциональности, соответствующую возбужденному состоянию ума говорящего. С помощью инверсии автор делает особое ударение на болезненности рассказчика, подчеркивает необычность последующего повествования.
For the most wild, yet most homely narrative which I am about to pen, I neither expect nor solicit belief. Mad indeed would I be to expect it, in a case where my very senses reject their own evidence. Yet, mad am I not --and very surely do I not dream.
Эмоциональность вступления создается также с помощью повтора:
...these events have terrified --have tortured --have destroyed me
И параллельных конструкций:
But to-morrow I die, and to-day I would unburden my soul.
To me, they have presented little but Horror --to many they will seem less terrible than baroques.
Описывая юность главного героя автор пытается создать ощущение безмятежности, спокойствия. Он это делает в том числе с помощью неэкспресивного синтаксиса предложений в этой части новеллы.
From my infancy I was noted for the docility and humanity of my disposition. My tenderness of heart was even so conspicuous as to make me the jest of my companions.
Как только в тексте появляется первое описание черного кота Плутона, автор начинает повышать эмоциональность текста, например, с помощью обособленных конструкций. Психическое здоровье главного героя начинает подвергаться испытанию (к сожалению, из-за последующего пьянства, он это испытание не выдержит)
This latter was a remarkably large and beautiful animal, entirely black, and sagacious to an astonishing degree.
Повтор, вводная конструкция и восклицание повышают дальнейший тон повествования, выдают взволнованность рассказчика, доказывают, что он начал осознавать свою неспособность справиться с алкоголизмом.
But my disease grew upon me --for what disease is like Alcohol! --and at length even Pluto, who was now becoming old, and consequently somewhat peevish --even Pluto began to experience the effects of my ill temper.
Пьяный ступор становится нормальным состоянием рассказчика. Это тут же находит отражение в синтаксисе текста. В следующем предложении автор с помощью запятых мастерски передает особенности течения мысли в голове пьяного человека:
One night, returning home, much intoxicated, from one of my haunts about town, I fancied that the cat avoided my presence.
Безудержное пьянство разрушает психику главного героя, и однажды он вырезает коту глаз перочинным ножом. Эмоциональное возбуждение и сила стыда рассказчика, которые он испытывает протрезвев, передаются с помощью повтора:
I blush, I burn, I shudder, while I pen the damnable atrocity.
Используя риторические вопросы и отрицания в философских размышлениях главного героя на тему противоречивой сущности человека, автор склоняет читателя согласиться с доводами рассказчика, и далее повышает эмоциональный тон повествования. Графические стилистические приемы здесь сочетаются с синтаксическими:
Who has not, a hundred times, found himself committing a vile or a silly action, for no other reason than because he knows he should not?
Результатом этих размышлений стало решение рассказчика повесить черного кота. С одной стороны, он пытается действовать хладнокровно, чтобы довести задуманное до конца. С другой стороны, его больная психика не может спокойно справиться с происходящим злодейством, и он испытывает в этот момент сильное возбуждение. Противоречивые чувства, охватившие рассказчика при повешении кота, отражаются в сложном синтаксисе следующего предложения:
One morning, in cool blood, I slipped a noose about its neck and hung it to the limb of a tree; --hung it with the tears streaming from my eyes, and with the bitterest remorse at my heart; --hung it because I knew that it had loved me, and because I felt it had given me no reason of offence; --hung it because I knew that in so doing I was committing a sin --a deadly sin that would so jeopardize my immortal soul as to place it --if such a thing were possible --even beyond the reach of the infinite mercy of the Most Merciful and Most Terrible God.
На следующую ночь дом рассказчика сгорает, на уцелевшей стене рассказчик видит изображение кота с веревкой на шее. Его сознание лихорадочно ищет этому логическое объяснение – и находит его. В этот момент его мысли успокаиваются, синтаксис становится неэкспрессивным:
But at length reflection came to my aid. The cat, I remembered, had been hung in a garden adjacent to the house. Upon the alarm of fire, this garden had been immediately filled by the crowd...
Дух противоречия, который рассказчик так страстно защищает, заставляет его найти замену Плутону, невзирая на его суеверный страх перед черными котами. Новый огромный черный кот, у которого не было глаза, очевидно выглядит так страшно, что он пугает не только рассказчика. Хозяин трактира, где рассказчик его обнаружил, тоже боится этого черного кота. Когда рассказчик предлагает за него деньги, трактирщик рад отделаться от него бесплатно. Повтор и градация передают его чувства:
I at once offered to purchase it of the landlord; but this person made no claim to it --knew nothing of it --had never seen it before.
Конечно же, в результате рассказчик возненавидел нового черного кота. Эта ненависть была пропорциональна той неожиданной любви, которую черный кот стал проявлять по отношению к своему новому хозяину. Рассказчик стал подозревать, что эта любовь была ненормальной, что новый кот был воплощением демонических сил, которые заново нашли и теперь цепко привязаны к рассказчику, что они страшно отмстят ему за убийство Плутона. Все эти ужасные догадки становятся реальностью в болезненном сознании рассказчика в тот момент, когда он видит на груди нового кота белое пятно в виде виселицы. Предложение, описывающее это открытие, изобилует экспрессивными ССС: повторами, обособленными конструкциями, инверсией, восклицаниями.
It was now the representation of an object that I shudder to name --and for this, above all, I loathed, and dreaded, and would have rid myself of the monster had I dared --it was now, I say, the image of a hideous --of a ghastly thing --of the GALLOWS! --oh, mournful and terrible engine of Horror and of Crime --of Agony and of Death!
Полиция возбудила следствие по поводу исчезновения жены рассказчика, в ходе которого его дом был тщательно обыскан. С помощью параллельных пассивных конструкций автор создает эффект официальности, характерной для юридических процедур:
Some few inquiries had been made, but these had been readily answered. Even a search had been instituted --but of course nothing was to be discovered.
Развязка истории, описывающая разоблачение преступления, происходит очень быстро. Эффект мгновенности создается также синтаксически. Автор использует прямую речь, создающую сиюминутность действия, ощущение того, что оно разворачивается на глазах. Рассказчик пытается задержать полицию, покидющую его дом. Мы понимаем, что осталось всего несколько мгновений, пока раскрытие преступления возможно по горячим следам:
These walls --are you going, gentlemen? --these walls are solidly put together.
Рассказчик стучит палкой по стене, в ответ раздается потусторонний вопль. Преступление раскрыто. Мгновенность развязки передается инверсией. Градация и повторы передают крайнее ошеломление всех действующих лиц этой сцены:
No sooner had the reverberation of my blows sunk into silence than I was answered by a voice from within the tomb!—by a cry, at first muffled and broken, like the sobbing of a child, and then quickly swelling into one long, loud, and continuous scream, utterly anomalous and inhuman - a howl — a wailing shriek, half of horror and half of triumph, such as might have arisen only out of hell, conjointly from the throats of the damned in their agony and of the demons that exult in the damnation.
Выводы
Итак, вышеперечисленные примеры доказывают, что автор активно использует ССС для создания необходимого ему эмоционально-эстетического эффекта, для передачи всех психологических нюансов состояния рассказчика, динамики их развития. За исключением синтаксически экспрессивного вступления, которое играет роль «приманки» для читателя, общей тенденцией текста новеллы является повышение ее эмоционального тона: от неэкспрессивного синтаксиса в логическом начале повествования, до сложного, экспрессивного синтаксиса в его конце. Для этого автор использует разнообразные ССС: повторы, восклицания, вводные конструкции, риторические вопросы, отрицание, инверсию и т.д. Это повышение стилистической экспрессивности соответствует динамике развития сюжета и несомненно способствует росту напряженности текста новеллы и концентрации внимания читателя.
1. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. На материале английского языка. – М.: Высшая школа. – 1984. – 211 с.
2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. Стилистика декодирования: Учебное пособие для педагогических вузов по специальности №2103 (учитель иностранных языков)ю 2-е изд., перераб. – Л.: Просвещение. Ленинградское отделение. – 1981. – 295 с.
3. Galperin I.R. Stylistics. Second Edition, revised. – M.: Higher School. – 1977. – p. 204-211.
.jpg)
