О посещении художественной галереи Ллойда

 

Серж Дюбе "Что случилось?"

Недавно попал в художественную галерею Ллойда, где выставляются современные северо-американские художники и заметил одну тенденцию в современном изобразительном искусстве. Я хотел бы обсудить эту тенденцию.

Внутри было ощущение как в центре крупного города в полночь: краски на полотнах кричали, соревновались друг с другом за моё внимание. Ядовито-зеленые леса, кислотно-желтый солнечный свет, хлорно-синяя вода, медведь, у которого почему-то была голубая шерсть. Казалось, стены дышат пульсом ночного клуба, а не тихого художественного зала. В такой неоновой палитре было выполнено большинство работ, выставленных на обозрение и продажу. Эти цвета как будто ослепляли, лишали возможности рассмотреть картину, почувствовать глубину сюжета — слишком высок их ритм, много энергии, слишком мало паузы.

Было ясно, что это крикливое зрелище не было случайностью, и я стал размышлять, почему такая цветовая экспрессия. Сегодняшнее искусство живёт в мире, где нужно конкурировать с миллионами ярких картинок в соцсетях. Неоновая палитра бьёт в глаз, останавливает взгляд, «цепляет» даже в беглом осмотре. Это наследие и цифровой культуры с её компьютерным RGB-блеском, и психоделической эстетикой — попытки передать изменённое "триповое" восприятие, когда цвета становятся неестественно насыщенными, а мир кажется «сверхреальным». Даже те, кто никогда не употреблял психоактивные вещества, легко узнают этот стиль и воспримут его как модную «ирреальность», «сон», «другой мир». Добавьте сюда уличное искусство, привыкшее громко заявлять о себе на серых бетонных стенах, — и станет понятно, почему художники выбирают палитру, которая светится искусственным электрическим светом. В этом есть своя энергия, свой вызов, но и свой риск — слишком легко превратить зрителя в потребителя яркого цвета, а не смысла.

Анита МакКомас "Особый свет"

Даже если художник не ставит цель передать личный психоделический опыт, он может сознательно пользоваться этим визуальным языком — как символом субъективного, изменённого восприятия, который будет несомненно знаком многим зрителям. И в этом наверно ключ к пониманию такого искусства: в нем пропала задача передать реальность. Зачем стараться, если у каждого сегодня есть телефон с мощной камерой? Яркая палитра сегодня — способ показать, что художник говорит об индивидуальных чувствах, идеях или символах, о «своей правде», а не о точной картине мира. Художники хотят «ослепить» зрителя, создать эффект «чрезмерности», когда цвета как будто кричат или светятся изнутри. Яркое всегда громче и заметнее в информационном шуме. Думаю что неоновая палитра это как плохие новости – продается наверняка гораздо лучше.

Но есть и другие художники — просто они в медийном поле менее заметны, чем те, кто работает с "кислотой". В галерее были картины художников, которые сознательно пишут маслом или акрилом в стиле и духе Моне, Ренуара, Мане, но без агрессии цвета. Интересно, что эти художники выставлялись больше по краям и редко попадали в "свет рампы". Я также заметил, что чем меньше галерея, тем меньше таких художников в ней выставлено.

Алан Уайли "Скоро закат"

Покидая галерею, я поймал себя на мысли, что хочу «развидеть» ненормально яркие полотна. Они вызывают отторжение, как рекламные баннеры, выскакивающие в новостной ленте. А вот те тихие и спокойные картины остались со мной. Они не кричали о себе. Тихое и скромное требует особого от зрителя — времени, тишины внутри, готовности замедлиться. Оно требует и большей смелости от автора. 

Я же хотел замедлиться и расслабиться, а не ускориться. Смелость талантливого автора мне тоже нравится больше.