История о монгольском воспитании

Монгольский мальчик помогает маме кормить ягненка

Папа Вадимчика часто брал для сына детские книги в библиотеке. Однажды он принес домой книгу, которая сыну просто понравилась, а на папу произвела неизгладимое впечатление. Это была красиво иллюстрированная книга монгольского автора. Короткая история была написана от лица монгольского мальчика. В ней рассказывалось о первом годе его жизни. Как и водится в Монголии, мальчик родился в юрте. Его папа был кочевой скотовод, а мама занималась домашним хозяйством. За год семья поменяла три юрты. К ним часто приходили в гости родственники. Кумыс на завтрак, ягнята в юрте, дедушкины сказки про великана Болормаа Бансурена – нормальное монгольское детство.

Папу Вадимчика поразил в этой истории следующий факт. Когда монгольскому мальчику было девять месяцев, он стал помогать маме кормить ягнят. Когда же ему исполнился год, папа взял его с собой, чтобы тот помогал ему пасти верблюдов.

Известно, что в традиционных обществах, к которым можно отнести Монголию, дети становятся самостоятельными гораздо раньше, чем в обществах западно-европейской культуры (куда можно отнести и Россию). Папа Вадимчика видел поразительный документальный фильм «Дети», где рассказывается о том, как в традиционных обществах младенцы прекрасно обходятся без памперсов, кучи дорогих игрушек и т.д. Но чтобы в один год начать помогать пасти верблюдов – это просто не укладывалось у папы Вадимчика в голове!

Не верить монгольской истории не было оснований – написана она была весьма достоверно. Автор не уточнил, чем конкретно помогал маленький мальчик своему папе. Конечно, наверняка, это были самые простые задания. Но даже и в этом случае монгольское воспитание драматически отличалось от воспитания в семье Вадимчика. Когда Вадимчику был год, ни о каких заданиях, даже самых простых, и речи быть не могло. Мальчик просто не был готов ни физически, ни психологически брать на себя хоть какую-то ответственность. Он не был к этому готов ни в год, ни в два. Начиная с трех лет от него можно было добиться иногда, чтобы он убирал игрушки – или хотя бы пытался это сделать. Однако это всегда стоило больших нервов его родителям. «Он же еще маленький» - была их обычная реакция, если после «уборки» игрушек на полу становилось больше, а не меньше. А тут такой удар! И откуда – из самого неожиданного места. Из Монголии! Папа Вадимчика и представить боялся, что может делать монгольский мальчик в четыре года: наверное запросто скакать на верблюдах по монгольским степям и строить юрты!

С Вадимчиком все было по-другому. Только к пяти годам он стал более-менее готов, чтобы выполнять простейшие задания по дому: отнести за собой тарелку на кухню, убрать игрушки, и т.д. Самым заметным у него был прогресс в умении управляться с непослушным айпэдом: папа даже иногда просил его о помощи. Родители, однако, пытались ограничить «компьютерное» время ребенка, отдавая это время заботам по дому. Здесь-то как раз прогресс почти не был заметен. Ребенок к пяти годам стал прекрасно понимать, что от него требуется, когда его просили убрать игрушки. Ему просто не нравилось это делать. В результате родители часто «помогали» ему это делать, в реальности убирая вместо него львиную долю игрушек. Когда папа Вадимчика таким образом «подавал ребенку пример», его часто сверлила одна страшная мысль: в Монголии родителям наверное даже в голову не приходит просить ребенка убрать за собой игрушки. Монгольские дети делают это без напоминания. Правда, у героя той детской истории была только одна игрушка – войлочная лошадка, которую ему сшила мама. «Ну, ладно», - думал папа Вадимчика, - «может у монгольского мальчика просто нет проблемы с одной лошадкой. Но уж наверняка мусор он за собой убирает без напоминания».

Затем папа Вадимчика задумывался о том, что нужно делать родителям, чтобы ребенок выполнял их требования. И что нужно делать, чтобы Вадимчик не вырос в того, кого дедушка папы Вадимчика – заводской слесарь высшей квалификации – презрительно называл «потребителем».

В семье Вадимчика стычки на эту тему происходили практически ежедневно. Помимо игрушек, которые ребенок со своими друзьями обожал разбрасывать по всему дому и очень не любил собирать, существовали и другие точки трения между ним и его родителями. Папа Вадимчика особенно негодовал, когда пятилетний ребенок разбрасывал еду по столу и ронял ее на пол. Особенно его огорчало то, что ребенка надо было уговаривать собрать за собой мусор – хотя бы частично. Для папы Вадимчика такое поведение было верхом безответственности. Он очень огорчался и мог довольно резко отчитать или даже обидеть ребенка. Это проблемы мусора не решало, но создавало новые проблемы: на этот раз со стороны мамы, которой не нравились едкие и уничижительные сравнения папы.

Однако папа Вадимчика стал замечать, что его жена гораздо успешнее справляется с решением этих вопросов. Для того, чтобы заставить ребенка делать, то что нужно, она использовала несколько хитростей. Такой была уже упомянутая игра «Помочь собрать игрушки», когда делаешь вид, что помогаешь, а собирает практически все игрушки ребенок сам. Другими рычагами воздействия были напоминания о том, что если игрушки останутся разбросанными, то кто-то останется без десерта, или если кто-то не расстелит сам постель, то останется без книжки на ночь.

Папа стал понимать, что это очень перспективная стратегия, потому что в руках у родителей имеется масса подобного рода рычагов, особенно когда речь идет о малолетних детях. Не нужно кричать, огорчаться, никого обижать – просто предлагаешь ребенку сознательный выбор и... далее папе Вадимчика приходило в голову не очень приятное сравнение ребенка с собакой Павлова: выполняешь требование – получаешь награду. Ему хотелось, чтобы ребенок приучался к ответственности, а не к стимулам. Чтобы он делал все сам по себе, а не в поисках награды. Рассказывать жене о монгольских традициях воспитания детей он не решался, потому что знал, что после тяжелого дня с ребенком это будет звучать издевательством, и в лучшем случае он услышит в ответ: «Но мы же не в Монголии живем!»

Стимуляция в духе великого ученого Павлова или нет, но хитрости мамы были весьма эффективны, и ребенок выполнял ее требования. Папа Вадимчика понял, что если он хочет каких-либо улучшений этого процесса, то его предложения должны быть конструктивными, вместо разговоров про далекую Монголию. Вскоре он разработал свое «ноу-хау». Он решил воспользоваться тем, что Вадимчик обожал играть «наперегонки». Он говорил сыну: «Я тебе, Вадимчик, помогу собрать машинки. Но я их соберу первым». Папе даже не нужно было делить их пополам: слово «первый» действовало безотказно. «Нет, я первый!» - кричал мальчик в ответ и начинал собирать машинки не по одной, как обычно, а целыми горстями. Папа усмехался про себя, видя такое стремление к победе, и намеренно «проигрывал» - чем очень радовал ребенка.

Маме «изобретение» папы не очень понравилось: она считала, что папа таким образом воспитывает в ребенке не здоровое честолюбие, а болезненное тщеславие. «Мне не нравится дух вашего соперничества» - сказала она. «А мне не нравится твоя дрессировка», - готово было сорваться с языка у папы, но он благоразумно промолчал. Из этого разговора он понял, что его хитрость не лучше и не хуже маминых. «Нам обоим надо быть терпимее друг к другу» - резюмировал он и решил не критиковать жену за ее методы.

«Мы же действительно живем не в Монголии» - утешал он себя, - «может ребенок мне пока не помощник, потому что ему просто не в чем мне помогать. Все-таки мы живем практически на всем готовом. Вот была бы у меня своя мастерская, там можно было бы нам вместе что-нибудь делать». Он вспомнил мастерскую своего дедушки-слесаря. Это было одно из самых интересных мест в его детстве. Помогать дедушке было незабываемо здорово. Именно там папа Вадимчика впервые взял в руки отвертку, плоскогубцы. Правда, дедушка не очень часто прибегал к помощи внука, потому что считал, что у того были «кривые руки». Дедушки уже давно не было на этом свете, а папа Вадимчика до сих пор помнил свою обиду на эти его слова.

Все эти воспоминания настолько его поразили, что он сообщил о них жене. «Эх, ты», - ответила она, - «сразу видно, кто больше проводит времени с ребенком, а кто – на работе. Я же с ним целыми днями крафтом занимаюсь. Это, конечно, не верблюдов пасти, но научиться кое-чему можно: как ножницы в руках держать, как пользоваться клеем».

«Верблюдов пасти? Почему ты вспомнила о верблюдах?» - удивился муж.

«Да так, читала одну детскую книжку» - рассеянно ответила она. «Ну что ж, Вадимчик», - обратилась она к ребенку, - «давай уберем твою одежду, а потом поедим творог со свежей клубникой».

«С клубникой!» - восторженно повторил мальчик и побежал подберать лежащую на полу куртку.