Проект "Хорошие книги": "SPQR. История Древнего Рима" Мэри Бирд

Цицерон произносит речь против Катилины (1888)

История Древнего Рима всегда увлекала историков. Хроники и историю Рима оставили для нас его современники Цицерон, Ливий, Тацит, Светоний. Падение Рима подробно исследовал святой Августин Аврелий в книге «О граде Божьем» в пятом веке нашей эры. В 18-ом веке вышел знаменитый многотомный труд Эдварда Гиббона «Упадок и разрушение Римскойимперии», который является классикой темы. Труд Теодора Моммзена «История Рима» был оценен Нобелевской премией по литературе за 1902 год с формулировкой «величайшему существующему мастеру исторической литературы с особым упоминанием монументального труда «История Рима». В 20-ом веке философ истории Арнольд Тойнби выпустил многотомный труд «Исследование истории», где Древний Рим – одна из центральных тем. В 21-ом веке появилось новое исследование Мэри Бирд «SPQR. История Древнего Рима» (2015), которое уже высоко оценили историки и читатели. Его я недавно прочитал и пришел к выводу, что это другой взгляд на историю Древнего Рима. Ее книгу я и хочу обсудить в этой статье.

Дискуссия, а не хронология

Исторические события в SPQR описываются не в исторической прогрессии. Например, первая глава посвящена заговору Катилины (63 год до н.э.) и подробно разбирает речи Цицерона против Катилины, а вторая – зарождению Рима от Ромула и Рема (приблизительно 8 век до н.э.)

Классические истории обычно строятся как хронология: события идут одно за другим. SPQR — это скорее серия вопросов и ответов, таких как «Что значило быть римлянином?», «Почему Рим стал великим, и что это значило для самих римлян?», «Что мы можем узнать о рабах, женщинах, провинциалах, если обычно о них молчат источники?» Бирд показывает историю как процесс расследования, а не готовый учебник. Ее история Рима это не линейный рассказ, а диалог с источниками. 

Герои – все, а не только императоры

У «классиков» главные герои истории Древнего Рима – выдающиеся мужи, которые совершают великие деяния. Бирд смещает фокус: В истории Рима важны не только Цезарь и Август, но и те, кто сидел на форумах, торговал на рынках, писал надписи на надгробиях. Она выводит на сцену обычных людей, показывая, что именно они — а не только герои хроник — создали и поддерживали римскую цивилизацию. В центре ее истории – не императоры, а общество. Для того, чтобы обсудить обычных людей, она использует современную археологию, эпиграфику, критику источников. Её SPQR полна деталей, которые раньше не считались важными: от списка имён освобождённых рабов до надписей, вырезанных на надгробных камнях. Так рождается объёмная картина, а не идеализированный миф.

Рим – не «золотой век»

SPQR разрушает иллюзию о «золотом веке» Римской империи. Рим — это дороги, акведуки, законы… но также имперские войны, не подвергаемое сомнениям рабство, насилие к детям, женщинам, рабам, жестокий «политикум» с политическими убийствами. В Древнем Риме не так то просто было выжить! Бирд честно показывает обе стороны, и это учит нас смотреть на прошлое и настоящее без идеализации и шаблонов.

Конец истории Рима – всеобщее римское гражданство

Тема окончания истории Рима – это очень субъективный выбор историка. Например, Гиббон видел в распространении христианства одну из причин упадка Рима, но историю Рима он доводил до падения Константинополя в 1453 году н.э., а не остановился на 313 годе н.э., когда римский император Константин издал Миланский эдикт, узаконивший христианство. Моммзен видел в Риме источник европейского права и прогресса и окончил историю Рима убийством Цезаря в 44 году до н.э. Святой Августин писал свой Град Божий на фоне потрясения после разграбления Рима варварским войском под руководством Алариха в 410 году н.э., противопоставляя вечный Град Божий и преходящий земной град. 

Книга Бирд оканчивается 212 годом нашей эры, когда император Каракалла даровал римское гражданство почти всем свободным жителям империи (Эдикт Каракаллы). Для Бирд это рубеж. До этого гражданство было привилегией, которую нужно было заслужить или получить. После Эдикта Каракаллы — быть римлянином стало нормой для подавляющего большинства жителей империи. Империя перестала быть делом одного города или народа. Римское гражданство стало почти универсальным понятием. Это подводит итог её главной теме — идентичности. Книга начиналась с вопроса «Кто такие римляне?» и завершается моментом, когда ответ на него стал: «Почти все, кто жили в Римской империи».

 Почему и как стоит читать SPQR

Мэри Бирд не пишет для узкого круга историков — её SPQR обращена к любому, кто интересуется историей Древнего Рима, а также интересуется тем, как прошлое помогает понять настоящее, и задуматься о роли каждой личности в истории (включая самого читателя!).

Мэри Бирд – честный историк. В отношении многих событий она не боится сказать: «Мы этого точно не знаем. Это только предположение. А вот такие есть версии». Такой подход воспитывает критическое мышление — навык, нужный не только в истории, но и в повседневной жизни.

Она показывает, что история Рима — это не путь, начертанный судьбой, а сложная сеть случайностей, компромиссов и конфликтов. Её книга оставляет место для вопросов, а не закрывает их. Важным достоинством книги является ее живой и ясный язык, хотя плотность информации в ней высокая и читать ее нужно внимательно.

Проект "Важные даты": Потерянные жизни великих княжен Романовых

Перевод моей статьи 2018 года "The Lost Lives of Grand Duchesses Romanov"

ОТМА

Великие княжны и дочери Романовых — Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия (†1918) — о них было написано так мало, лишь мимоходом упоминали в нескольких мемуарах современников или в семейных письмах и дневниках. Они вели очень защищённую жизнь: присутствие на придворных церемониях и редкий бал были для них праздником, как и походы с отцом, Императором Николаем II, в театр или на балет в Петербурге. В детстве четыре сестры вели тихую семейную жизнь в Александровском дворце в Царском Селе, где семья держалась особняком, оберегая цесаревича Алексея. Лето они проводили, путешествуя на императорской яхте «Штандарт» по финским шхерам, либо в Нижней даче в Петергофе на берегу Финского залива, либо в любимом Белом дворце в Ливадии в Крыму.

Они подписывали некоторые письма сокращением ОТМА — по первым буквам своих имён. Но за этим сокращением скрывались четыре очень разные личности. Их письма и дневники звучат живыми голосами, полными надежды, любви и неиссякаемого оптимизма — веры в основное добро человеческой природы, несмотря на все трудности и страхи.

Когда девушки подросли, неизбежно начались разговоры о том, за кого они могли бы выйти замуж; строились всевозможные династические планы. Но все эти разговоры исчезли, когда в 1914 году началась Великая война. Личная жизнь была отложена навсегда, а годы войны раскрыли в них другую сторону — серьёзную и вдруг повзрослевшую.

На следующий день после объявления войны императрица Александра записала трёх старших дочерей сестрами милосердия в военный госпиталь. Там дочери Романовых впервые столкнулись со страданиями раненых и страшными увечьями, которые наносили бомбы, сабли и пули. Их бросили в самую гущу: они ухаживали за людьми, которые приходили «грязные, в крови и в муках… Наши руки, вымытые в антисептических растворах, принимались за работу — мыли, чистили и перевязывали изувеченные тела, обезображенные лица, ослепшие глаза, все эти неописуемые ужасы того, что зовётся цивилизованной войной», — записали они в дневниках. Домашний учитель Пьер Жильяр отмечал, что великие княжны «с привычной простотой и добродушием приняли всё возрастающую суровость придворной жизни во время войны… Они не играли в сестёр милосердия — как я видел это у других аристократок, — а были настоящими сестрами милосердия».

Татьяна

Деловая и энергичная Татьяна (р. 1897) была настоящей опорой семьи: «Она унаследовала характер матери — силу воли, склонность к порядку и чувство долга. Она брала на себя организацию домашних дел, присматривала за Алексеем, всегда гуляла с Императором во дворе. Она была ближе всех к Императрице. Они были как подруги… Если бы семья потеряла Александру Фёдоровну, её защитницей стала бы Татьяна Николаевна».

Ольга

Ольга (р. 1895) была мягкой и чуткой. Во многом она была полной противоположностью Татьяны, её легко было любить: она унаследовала от отца тёплое, обезоруживающее обаяние. В отличие от Татьяны, Ольга не любила порядок и терпеть не могла домашние дела. Любовь к книгам и склонность к уединению делали её, кажется, более понимающей всю опасность положения семьи в изгнании 1918 года. Тонкая натура предрасполагала её к ощущению надвигающейся трагедии, которое усиливали любовь к поэзии и всё большее внимание к религиозным книгам. Она писала друзьям:
«Отец просит передать всем, кто остался ему верен, и тем, на кого они могут повлиять, чтобы они не мстили за него, ибо он всех простил и за всех молится; чтобы они сами не искали мести; чтобы помнили, что зло, которое теперь в мире, станет ещё сильнее, и что не зло побеждает зло — а только любовь».

Мария

Из всех сестёр мягкая, покладистая Мария (р. 1899) оставалась самой скромной: её неизменно любящая и стойкая натура почти не вызывала ни критики, ни замечаний. Её обожали все — даже красногвардейцы и комендант. Она была воплощением доброй русской девушки: «добрая, весёлая, с ровным характером и дружелюбная».

Анастасия

Анастасия (р. 1901) обладала неудержимым темпераментом; она была «заводилой семьи, которая поднимала всем настроение своей энергией и пародиями». Иногда она бывала слишком шаловливой и спорила с учителями. Но в целом в изгнании «её весёлый и шумный нрав оказался бесценным для остальных членов семьи», потому что, когда она хотела, «Анастасия могла развеять любую тоску».

Все, кто провёл последние месяцы 1918 года с семьёй, отмечали их спокойное мужество перед лицом отчаянной неопределённости. «Моё уважение к великим княжнам только росло, чем дольше длилось наше изгнание», — вспоминал лейб‑врач Боткин. — «Каждый раз, когда Император входил в столовую с грустным лицом, великие княжны толкали друг друга локтями и шептали: “Папа сегодня грустный. Надо его развеселить”. И они принимались за дело. Начинали смеяться, рассказывать забавные истории — и через несколько минут Его Величество начинал улыбаться».

А что если бы великих княжен не расстреляли в 1918 году?

История России и Европы могла бы повернуться совершенно иначе. Спасённые дочери Николая II почти наверняка вышли бы замуж за европейских наследников престолов или представителей влиятельных аристократических домов. Каждая из них стала бы живым связующим звеном между Россией и ведущими державами Европы, а династические браки традиционно вели за собой не только престижные титулы, но и экономические, политические и культурные альянсы. Через этих союзов Россия могла бы укрепить свои международные позиции, смягчить изоляцию и получить доступ к новым рынкам, технологиям и дипломатическим гарантиям. Возможно, такой клубок родственных уз удержал бы будущие конфликты от крайних форм, а Россия вошла бы в XX век как страна, ещё теснее вплетённая в европейскую систему, не только через торговлю, но и через семейные связи царских дочерей.

Последнее свидетельство

Когда дочери уезжали в Екатеринбург — место их будущего мученичества (где семья уже находилась под арестом), — на вокзале их заметил местный инженер. Он увидел трёх молодых женщин в строгих тёмных костюмах с крупными пуговицами и узнал в них великих княжон:
«Они шли неровно, как бы неуверенно. Я решил, что это потому, что каждая несла очень тяжёлый чемодан, а дорога раскисла от беспрерывного весеннего дождя… Они прошли совсем рядом и очень медленно. Я, не стесняясь, всматривался в их живые, юные, выразительные лица — и за эти две-три минуты я понял нечто, что не забуду до самой смерти. Казалось, что мои глаза встретились с глазами этих трёх несчастных девушек лишь на мгновение, но в этот миг я проник в глубину их измученных душ — и меня переполнило сострадание к ним, меня, убеждённого революционера. Неожиданно я почувствовал, что мы, русская интеллигенция, считающая себя совестью народа, ответственны за то унизительное глумление, которому подверглись великие княжны… Мы не имеем права забыть и не имеем права простить себе нашу пассивность и то, что ничего не сделали для них».

Когда девушки прошли мимо, инженер был поражён тем, что «на этих молодых, напряжённых лицах было написано всё: радость от того, что увидят родителей, гордость угнетённых юных женщин, вынужденных скрывать душевную муку от враждебных чужих людей, и, наконец, возможно, предчувствие близкой смерти… Ольга, с глазами газели, напомнила мне печальную героиню тургеневского романа. Татьяна производила впечатление гордой патрицианки с высокомерным взглядом. Анастасия показалась испуганным, перепуганным ребёнком, который в других обстоятельствах мог бы быть обаятельным, весёлым и ласковым…»

Инженер навсегда остался преследуемым этими лицами. Он чувствовал — да, даже надеялся, — «что эти три юные девушки хотя бы на мгновение поняли: на моём лице было написано не холодное любопытство и равнодушие». Его естественный человеческий порыв был — протянуть руку и выразить сочувствие, но: «к моему великому стыду, я сдержался из-за слабости характера, думая о своём положении, о своей семье».

Это было последнее свидетельство о встрече с великими княжнами живыми и на свободе…

Проект "Важные даты": Цесаревич Алексей Романов. Короткая и яркая жизнь

 Перевод моей статьи 2018 года "Prince Alexei Romanov: A Short and Bright Life"

Икона Новомучеников и образ мальчика‑заступника

Посмотри на икону Новомучеников и Исповедников Российской Православной Церкви — и ты увидишь нечто очень важное. Перед всеми великими мучениками и исповедниками, защитившими веру в её самый тёмный час в России, стоит мальчик. Он изображён там как главный заступник перед Богом за всех людей. Как же так, что молитвы мальчика могут быть столь сильными и важными для Бога? 

Мы знаем, что детская молитва всегда особенно дорога Богу, и именно поэтому так важно учить детей молиться. Русская Православная Церковь уникальна и благословенна тем, что имеет своим небесным заступником ребёнка. Этот мальчик — святой Алексей (†1918), единственный сын царя Николая и царицы Александры, наследник российского престола. Вся царская семья приняла мученическую смерть от жестоких рук безбожных комиссаров в июле 1918 года. Святой Алексей был самым младшим в семье; тогда ему было около 14 лет.

Рождение долгожданного наследника

Цесаревич Алексей родился 30 июля (12 августа по новому стилю) 1904 года в Петергофе — прекрасном пригороде Санкт‑Петербурга. Он был пятым и последним ребёнком в семье. Его родители очень долго ждали рождения сына, ведь по закону престолонаследия России требовался мужской наследник. До рождения Алексея у царя и царицы было четыре дочери: Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия. Вместе они составляли одну из самых любящих и образцовых семей в мире. В Православной Церкви они были канонизированы как семья.

Воспоминание Пьера Жильяра

Пьер Жильяр, швейцарский педагог и учитель французского языка царских детей, писал в своих мемуарах о первой встрече с Алексеем:
«Я почти закончил урок с Ольгой Николаевной, когда вошла Императрица с младенцем на руках. Очевидно, она хотела показать мне своего новорождённого сына, которого я ещё не видел. Её лицо сияло материнской радостью: этот малыш был ответом на долгие молитвы. Я почувствовал, как она гордится и радуется своему прекрасному сыну… И действительно, мальчик был таким хорошеньким, каким только можно вообразить: красивые светлые локоны, большие серо‑зелёные глаза, длинные и густые ресницы. Личико было здоровое, румяное, а когда он улыбался, на щеках появлялись милые ямочки… Я заметил, что Императрица держала сына очень нежно и крепко. В её любящем взгляде сквозило какое‑то глубокое беспокойство. Лишь позже я понял причину этого беспокойства».

Болезнь и ограничения

Вскоре выяснилось, что у маленького Алексея редкое наследственное заболевание крови — гемофилия, вызывающая очень медленное свёртывание крови и ломкость сосудов. Любая, даже незначительная травма или порез приносили ему сильные боли и могли оказаться смертельно опасными. С ранних лет врачи требовали особого ухода за ним, и за этим ухаживанием следили двое матросов, которые постоянно находились рядом. Многие обычные детские игры и занятия, которыми наслаждались его сёстры, были для него запрещены: например, играть в теннис или кататься на велосипеде.

Маленький Алексей: живой, добрый, необыкновенный

Тем не менее, маленький Алексей был очень живым и игривым мальчиком. Пьер Жильяр писал в своих дневниках, что Алексей охотно играл с детьми охранников, не обращая внимания ни на свой царский статус, ни на то, что те были детьми простых матросов. При этом он оставался вдумчивым, умным и сострадательным ребёнком. Жильяра поражали вопросы, которые задавал цесаревич — они свидетельствовали о его тонкой чувствительности. «Я видел в нём мальчика с природно любящим сердцем и необычайно глубоким пониманием чужой боли, вероятно, потому что сам он много страдал», — писал Жильяр. Другие современники отмечали: болезнь только укрепляла его волю, ведь он старался не тревожить близких, хотя его собственные страдания были велики. Алексей глубоко уважал мать и всех, кто посвящал себя заботе о других.

Учёба и повседневная жизнь

Жизнь цесаревича была далека от роскоши. Алексей проводил много времени за занятиями и домашними заданиями. Он учился с перерывами с девяти утра до двух часов дня. Затем следовала обязательная прогулка на свежем воздухе — с другими детьми, любимыми животными или сёстрами. Особенно он любил общество Анастасии, чуть старшей его по возрасту.
В четыре часа занятия возобновлялись и продолжались до ужина. Современники отмечали его живой и быстрый ум, а также способность к обучению. Перед сном Алексей слушал, как отец читает ему вслух любимые книги. Он был очень религиозен и, когда здоровье позволяло, непременно посещал церковные службы вместе с семьёй. Для членов царской семьи пропускать богослужение было немыслимо.

Болезнь и внутренний мир

Тяжёлая, неизлечимая болезнь сформировала в нём особую личность. К десяти годам Алексей уже понимал, что такое боль, и насколько близкой может оказаться смерть.
Однажды сестра Ольга застала его лежащим на спине и смотрящим в небо:
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Думаю, — ответил Алексей. — Я так радуюсь солнцу и лету… и понимаю, что завтра могу этого уже не увидеть.
Он ясно осознавал, насколько хрупка жизнь и как ограничено человеческое бытие — даже если ты цесаревич.

Размышления о судьбе России

История не знает сослагательного наклонения, но, глядя на драматический XX век, невольно задумываешься: какой могла бы стать Россия, если бы Алексей занял престол? Его отец, Николай II, заложил прочные основы для экономического, культурного и духовного роста страны. Россия ещё отставала от некоторых держав, но это отставание было преодолимым и рост страны был очевидным. 

Алексей, сочетавший ум, характер, веру и чуткость, мог бы воплотить всё, на что надеялся Николай II. Есть основания полагать, что под его правлением Россия могла бы развиться не только как сильная, но и нравственная держава во всех ключевых отношениях: в экономическом, политическом, научном, культурном и духовном. Она могла бы явить миру пример могущества, соединённого с высокими моральными принципами - качества, которых очень не хватает современному миру.

Глубокий замысел

История часто показывает, что великие перемены не происходят тогда, когда мы их ждём. Россия, возможно, ещё не была готова к тому светлому пути, который мог бы открыть перед ней такой мудрый и сострадательный правитель, каким бы обязательно стал цесаревич Алексей. Судьба распорядилась иначе, и страна потеряла не только царскую семью, но и ту культурную и духовную основу, на которой могла строиться её будущая сила.

Жизнь Алексея учит важной истине: подлинный ответ на человеческие страдания — в смирении, в способности сохранять доброту и любовь к людям даже в самых тяжёлых обстоятельствах. Такие ценности переживают любую эпоху и любые политические потрясения.

Проект "Важные даты": Памяти Николая Второго и его Семьи

 

Николай Второй на авиа-строительной фабрике

Эта статья - переработанный перевод моей статьи 2018 года "Tsar Nicholas II and his strong Russia"

Царская Россия: забытые истоки советской индустриализации

В представлении многих XX век разделил российскую историю надвое: отсталая, полуфеодальная Россия царей уступила место прогрессивному Советскому Союзу, который якобы впервые привёл страну к настоящей индустриализации. Но такая картина чересчур упрощённая. На самом деле, экономический и научный подъём России начался задолго до Октябрьской революции, а Советский Союз во многом опирался на инфраструктуру, инженерную культуру и научный задел, созданные при последнем императоре — Николае II.

Россия начала XX века была сложной и живой страной, сочетавшей в себе традиции и модернизацию, веру и науку, царскую власть и зарождающееся гражданское общество. Страна при Николае Втором бурно и успешно развивалась.Об этом уже много написано. 

Однако наряду с успехами существовали и серьёзные проблемы. Политическая система оставалась крайне ограниченной. Попытки модернизации после революции 1905 года — создание Государственной думы, введение конституционных элементов — были не всегда удачными (Дума, требующая отмены монархии, распускалась императором Николай II несколько раз). Социальное неравенство, бедность, необразованность, слабая политическая культура в обществе, огромный размер и разнообразие живших в ней народов создавали почву для национальных и политических радикальных идей. В 1917 году, в условиях войны и огромного экономического напряжения, эти слабости обернулись катастрофой.

Николай II сыграл важную роль в экономическом подъёме страны, но общество оказалось не готовым к вызовам эпохи. Революция разрушила многое, но и продолжила многое из того, что начиналось при царе. Большевики пришли к власти под лозунгами разрушения «старого мира», но в реальности они активно использовали задел царской эпохи. Заводы, построенные до 1917 года, стали основой для будущей индустриализации. Многие царские специалисты и научные школы были сохранены (хотя и под угрозой репрессий). Более того, в 1920–30-е годы СССР нанимал иностранных специалистов — американских и европейских инженеров, часто использовал дореволюционные наработки.

Индустриальный скачок СССР сопровождался огромными жертвами, которых можно было бы избежать: массовыми репрессиями, трудом заключённых, голодом, насильственной коллективизацией. Да, страна в короткое время построила тысячи заводов и электростанций, но ценой десятков миллионов человеческих жизней. Значительный экономический рывок СССР был достигнут с огромными человеческими потерями.

Николай II: политик и христианин

Николай II был глубоко религиозным человеком. Для него императорская власть была не столько политическим мандатом, сколько духовным долгом. Его личное благочестие и стремление жить по заповедям Евангелия вызывают уважение. Однако Николай Второй является трагической фигурой человека, поставленного в необыкновенные условия. Ему часто приходилось выбирать между христианскими чувствами и необходимостью сильной политической воли. А поскольку он был настоящим христианином, в результате христианские чувства побеждали, но политические результаты могли страдать. 

К тому же мы много ожидаем от одного человека, даже царя, на которого обрушилась лавина сложных исторических событий, в которых часто было трудно разобраться. Еще будучи царем он много раз доказывал свою гибкость и стратегическое мышление (например, быстро закончив неудачную Русско-Японскую войну 1904-1905 гг.). Можно сказать, что его осуждают не за действия, а за несоответствие мечтам и ожиданиям. Мое личное впечатление в том, что россияне, увидевшие ужас 20-го века с его Гражданской войной, репрессиями, голодом, лагерями, войнами, разрухой, выбрали по умолчанию Николая Второго ответственным за весь этот апокалиптический взрыв. Это эмоциональное упрощение — понятный способ справиться с травмой: назначить виновного, вместо того чтобы понять причины российской трагедии и научиться на них.

А весь мир, испытавший рост демократии в 20 веке, поддержал эту анти-монархическую позицию. Иначе я не могу объяснить популярность на Западе осуждающих взглядов на Николая Второго в частности и на монархию в общем. Плюс к этому сыграла роль советская пропаганда, десятилетиями внушавшая всему миру через попавших под ее влияние западных мыслителей, что Николай II был слабым, кровавым, неспособным, а революция — неизбежной и справедливой. Эти нарративы укоренились в западной историографии. 

На Николая II спроецировано слишком много исторической вины, и как в России, так и на Западе его часто оценивают шаблонно, а не через глубокое понимание масштабов, сложности и трагизма эпохи.

Николай II — не "слабый", "бесхарактерный" или "кровавый" царь, а евангельский христианин. От него ждут чуда, когда вокруг торжествует зло. Чудо и произошло: в стране, пережившей многолетнее анти-религиозное и анти-монархическое беснование, царь и его семья стали святыми! Тот факт, что именно он — последний царь православной державы с женой и детьми — был расстрелян в июле 1918 года комиссарами, а затем канонизирован как святой, воспринимается верующими не как случайность, а как знамение, как духовное утверждение, что в очередной раз победило не зло, а Христос. 

И в этом — подлинное чудо: Господь через Царя и его семью оставил России память о Царстве Небесном, от которого она отреклась — но к которому всё ещё может вернуться.

Проект "Размышления": Язык и Искусственный Интеллект. Как оставаться собой?

 

Исследование, доказывающее, что люди начинают говорить как искусственный интеллект, тревожный и в то же время логичный сигнал о глубокой трансформации человеческой речи под влиянием искусственного интеллекта. Вот мои основные мысли по поводу его результатов:

ИИ влияет на язык — и на мой тоже

То, что после появления ИИ зафиксирован «резкий скачок» в употреблении характерных для ИИ слов (как delve, meticulous и т.п.), неудивительно. Особенно среди образованных людей — преподавателей, подкастеров, научных работников — тех, кто часто работает с текстами и стремится звучать убедительно, логично и «по-научному». Они невольно перенимают язык, который им всё чаще подсказывает ИИ. Особенно если он помогает «исправить стиль» или «улучшить формулировки».

Я замечаю, что я тоже начинаю использовать язык ИИ, особенно на работе, где я должен звучать "профессионально". Технический словарь конечно усваивается, хотя медленнее, чем я хочу, но говорить на профессиональные темы мне приходится уже сейчас. ИИ мне в этом сильно помогает.

Речь становится однотипной

Проблема здесь не в том, что слова вроде comprehend или delve плохие. А в том, что происходит стандартизация мышления и языка. Если все начинают выражаться одинаково — «чисто», «элегантно», «под чистовик» — исчезает многообразие: региональные особенности, культурные оттенки, уникальные обороты. Это то, о чём предупреждают авторы: возможно, мы теряем лингвистическое и культурное разнообразие. Хотя может быть эта проблема более надумана, чем актуальна. Передовицы ведущих газет тоже имеют свой "язык", который они используют десятилетиями, но он не вошел же в обиход всех и каждого.

Воздействие ИИ глубже, чем кажется

Речь — это отражение мышления. Если ИИ задаёт нам стиль, ритм и словарь, он начинает формировать и то, как мы думаем. Особенно если человек не замечает, что его язык начинает "пахнуть машиной".

Существует давняя лингвистическая теория о том, что словарь человека отражает тот мир, который он видит (а грамматика - то, как он видит этот мир). По словарю человека действительно можно многое сказать о человеке, я убеждался в этом много раз. В данном случае мы имеем дело с тем, что человек, под воздействием ИИ, может сам превратиться в подобие ИИ. У него может сформироваться новая норма речи — неестественно идеализированная, вежливая, логически выверенная, но пустая эмоционально или культурно. Такой язык может звучать «умно», но лишаться живости, юмора, иронии, локального колорита.

Как оставаться собой?

Это исследование - не повод паниковать, но повод осознанно относиться к тому, как мы пишем и говорим. Если ты — преподаватель, журналист, блогер, студент, важно замечать: не пишу ли и не звучу ли я как ИИ? ИИ — отличный помощник. Я про себя называю его "Ходячей Википедией". ИИ действительно знает много больше чем я. Но его язык — не эталон человечности. Напротив, он обобщён, усреднён, лишён уникального «я».

Во-первых, необходимо начинать замечать "машинные обороты" в своей и чужой речи и стараться избегать их в своей. Всякий раз, когда слова режут слух своей ненатуральностью, стоит подумать, а как бы я это сказал "по-человечески". 

Во-вторых, я заметил, что очень эффективно в смысле борьбы с "машинным языком" писать черновики своих статей, высказывая основные идеи того, что хочешь сказать, и только затем пропускать текст через ИИ, чтобы убедиться, что ты не пропустил что-то важное. Надо задавать темы и при этом не надо стесняться своего "человеческого я", больше шутить, приводить примеры из жизни, из своего человеческого опыта.

В-третьих, мне помогает чтение авторов со своим ярким индивидуальным стилем: не только эссеистов и блогеров, но и "ярких" классиков. Это поможет в выработке своего индивидуального стиля, который на самом деле и продают знаменитости.

Ну и наконец, самое главное, наверно стоит не "генерировать контент", а выражать свои собственные, наболевшие темы, делиться своим уникальным опытом. И если твой собственный стиль не безупречен, то сегодня подобная "шероховатость" - это сила и ценность, потому что в ней - твоя личная правда. Мы уже знаем, что сила человека - в уникальном человеческом опыте, который машина не имеет. Именно этот уникальный человеческий опыт стоит обогащать и писать о нем.

Проект "Интересные статьи": Исследование показывает: люди начинают говорить как искусственный интеллект

 

"Настоящая" искусственная девушка!

Оригинал статьи "People are starting to sound like AI, research shows" здесь.

Чат-боты на основе искусственного интеллекта в основном были «обучены» на огромных массивах информации из интернета — зачастую это результаты многолетнего труда одних из самых выдающихся деятелей и мыслителей мира.

Но теперь, похоже, ситуация меняется: уже люди — в том числе университетские преподаватели и другие представители интеллектуальной среды — начинают, пусть и неосознанно, перенимать язык ИИ.

Группа исследователей из Института человеческого развития Общества Макса Планка (Германия) проанализировала более миллиона недавних академических выступлений и эпизодов подкастов и выявила, как они выразились, «заметное» и «резкое» увеличение использования слов, которые «предпочтительно генерирует» ИИ.

По их утверждению, это «первые масштабные эмпирические доказательства того, что языковые сдвиги, вызванные ИИ, выходят за рамки письменных текстов и распространяются на спонтанную устную речь».

Проанализировав 360 тысяч видеолекций и в два раза больше подкастов, исследователи обнаружили, что с момента запуска ИИ в 2022 году ораторы все чаще начали использовать в своей речи слова, характерные для этой языковой модели, такие как delve (углубиться), comprehend (понять), boast (гордиться), swift (быстрый) и meticulous (тщательный).

Исследование показывает, что «языковое влияние» ИИ выходит за рамки академической, научной и технической среды — где модели начали использоваться раньше всего — и распространяется теперь и на сферу образования и бизнеса.

Сдвиг заметен не только в «подготовленной или формальной речи», например, в видео лекциях, но и в более «разговорных» или импровизационных форматах вроде подкастов. Исследователи предупреждают: усиливающееся влияние машин может угрожать языковому и культурному разнообразию.

В схожем исследовании, опубликованном в журнале Science Advances, «масштабный лексический анализ» медицинских научных статей, опубликованных с 2010 по 2024 годы, выявил «резкое увеличение частоты употребления определённых стилистических слов» после широкого распространения инструментов ИИ.

По данным, собранным исследователями из Тюбингенского университета (Германия), в прошлом году «по меньшей мере 13,5%» биомедицинских статей несли признаки того, что они были «обработаны с использованием больших языковых моделей (LLM)».

Проект "Правила жизни": Общайся с людьми, даже если это тяжело для тебя

 

Надо слезть и пойти к другим!

Недавний доклад Всемирной Организации Здравоохранения посвящен теме одиночества и изоляции. Его результаты печалят: в мире от одиночества страдает один из шести людей, самая уязвимая в этом смысле группа помимо очевидных пенсионеров – девочки-подростки. В докладе еще много интересного о сути одиночества и изоляции (одиночество описывается как болезненное чувство, возникающее из-за разрыва между желаемыми и фактическими социальными связями, тогда как социальная изоляция означает объективное отсутствие достаточного количества таких связей), о социальных группах, страдающих от одиночества и изоляции, о негативном воздействии одиночества и изоляции на здоровье человека, о причинах одиночества и изоляции. Рекомендую почитать. Авторы доклада призывают: чтобы бороться с одиночеством, нужно развивать социальные связи — активно, осознанно, с усилием. Это и есть суть моего жизненного правила: старайся общаться с людьми, даже если это тяжело для тебя. 

Пандемия как урок

Впервые о вредных последствиях одиночества и изоляции я задумался во время ковида. Трудно было не задуматься, когда вокруг буквально требовали изоляции – якобы для защиты нашего же здоровья. Но мало кто тогда говорил о том, как изоляция разрушает здоровье и человеческие связи. Тогда, например, вошло в обиход понятие «карантинных разводов». В разгар пандемии в 2020 году популярный журнал «Метрополитен» иронизировал: "С большим отрывом лучший год для нашей рубрики", описывая, кто из знаменитостей порвал свои отношения с другими знаменитостями. 

Пандемия выявила одну важную человеческую особенность: нам необходимо общение, чтобы чувствовать себя психологически лучше. Изоляция обманчива: казалось бы: сиди дома, занимайся своими делами — и всё в порядке. Но более долгосрочная перспектива показала, что без живого, настоящего общения жизнь теряет радость. А поскольку жить и так трудно, как об этом любит рассуждать доктор Джордан Петерсон, автор популярнейших "12 правил жизни" (и с чем я согласен), то потеря еще одной серьезной причины жить для многих может стать если не катастрофой, то тяжелой проблемой.

Это стало для меня откровением: нам действительно нужны другие люди. Мы социальны не по выбору — это встроено в нас. И если это так, значит, важно не только находиться среди людей, но и учиться общаться — так, чтобы это приносило радость и поддержку обеим сторонам. Это требует усилий — и именно об этих усилиях моё правило. 

А если другие люди нам нужны, важно развивать в себе то, что называется «межличностными умениями» — умение выстраивать диалог, слушать, говорить так, чтобы общение было радостным и приятным для тебя, и для собеседника. Это не приходит само. Оно требует усилий, особенно если ты интроверт, устал, боишься быть непонятым или просто не знаешь, с чего начать.

Ловушка «терапевтического языка»

Я недавно писал о том, как сегодня распространился так называемый терапевтический язык — с его акцентом на личных границах, комфорте, «энергии» и избегании неудобных разговоров. Этот язык сам по себе не плох, но часто становится удобной формой избегания живого общения, особенно — с близкими. Он помогает избегать конфликтов, но иногда и избегать самого человека. В результате — одиночество под прикрытием психологической грамотности. 

Не впадайте в этот искус. Как и любой навык, общение можно и нужно развивать. Если избегать трудных разговоров, неловких встреч и «неудобных» людей, то и навык общения остаётся слабым. А вот если идти в такие ситуации — пусть медленно, осторожно — то со временем появляется уверенность, гибкость, даже приязнь. 

Я не призываю вступать в споры или изливать душу случайным людям. С поверхностными знакомыми, с коллегами — не всегда нужно преодолевать психологический барьер. Но в близких отношениях — с семьёй, друзьями, теми, кто нам дорог — этот барьер нужно преодолевать. Там, за ним, начинается настоящая близость.

 Общение — это труд и прощение

Общение — это не всегда лёгкость и веселье. Многим оно дается непросто — из-за стеснительности, страха быть непонятым, обиды или тревоги. Однако в диалоге с другими мы раскрываемся, учимся лучше понимать и себя, и других. Часто общение — это внутренний труд. Мне кажется, в его основе лежат терпение и прощение. Общение шлифует нас. Оно не всегда приятно, но без него мы не вырастаем, особенно в эмоциональной чуткости.

И вот здесь вспоминается простая, но глубокая строка из «Отче наш»: «…и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим» (Мф. 6:12)

В общении мы все — должники. Да, со многими вокруг трудно общаться. Но всегда нужно помнить: мы сами не всегда внимательны, не всегда справедливы, не всегда добры. Если не учиться отпускать обиды и несовершенства — в себе и в других — настоящего сближения не произойдёт. Мы будем вежливо удаляться всё дальше друг от друга, потому что каждому сегодня есть чем заняться. Телефоны, телевизоры и видео игры зовут в свой уютный мир, где одно сплошное веселье и не нужно никакой внутренней работы. Только в результате человек остается ни с чем, а точнее, ни с кем - одинок и изолирован.

А настоящая близость, которая рождается после прощения, после преодоления, — она стоит всех усилий. Пусть не сразу. Пусть через преодоление скованности, смущения, «интровертных достоинств» и других неудобств. Но именно она даёт чувство локтя с друзьями, любви в семье, и делает эту непростую жизнь такой, что ее становится приятно жить и легко преодолевать жизненные препятствия.