О фильме Тимура Бекмамбетова "Бен-Гур"

Иисус дает напиться воды сломленному Бен-Гуру

Возможно, лучшая похвала новому фильму Тимура Бекмамбетова "Бен-Гур" состоит в том, что он не заработал много денег в прокате. Фильм сам по себе очень увлекательный, зрелищный; его сценарий основан на одноименном христианском бестселлере начала 20-го века под авторством Лью Уоллеса. История богатого еврея Бен-Гура, который в одночасье потерял все и стал римским рабом, начинается несколько медленно, но к окончанию первого получаса натужные разговоры главных героев о том, что такое хорошо и что такое плохо, сворачиваются и начинается добротный экшн с хорошей долей компьютерных эффектов. Сначала глаза лезут на лоб от масштабной морской битвы между греческими и римскими галерами в Ионическом море, увиденной рабом-гребцом из адского трюма римского корабля. Затем, конечно же, дух захватывает от знаменитой сцены гонок конских повозок в древнеримском цирке. В кинотеатре IMAX 3D эти сцены должны производить потрясающее впечатление.

Любопытно противопоставление всего этого экшна концовке фильма - не столь зрелищной, но эмоционально гораздо более насыщенной истории Распятия Христа. Мы знаем, что именно эта история осталась в памяти поколений, в отличие от зрелищных римских гонок или морских баталий. Наличие неброской сцены Распятия и смерти Христовой в фильме вносит необходимый противовес, который ставит все остальные сцены на свои места и придает им соответствующую меру и смысл. Месть и другие "нормальные" людские страсти происходят потому, что люди сами выбирают себе такую жизнь, часто без особой на то нужды. Всегда есть точка выбора, которая может увести человека в совершенно противоположную сторону от "нормальной". Герои "Бен-Гура" осознают на своем горьком опыте наличие этой точки, возвращаются к ней и начинают жизнь по новым правилам.

Здесь я подхожу к моей начальной мысли о том, что финансовая неудача фильма в прокате свидетельствует на самом деле о его достоинстве. Бекмамбетов не идет на компромисс: не пытается "переосмыслить" или обойти христианский аспект истории, чтобы угодить как верующим, так и неверующим. В наш век всеобщего ревизионизма верность автора фильма посланию оригинала освежающе нова. "Бен-Гур" - фильм однозначно христианский, и это не могло понравиться всем: это вряд ли понравилось представителям других религий, атеистам, или даже просто безразличным к религии. Соответственно и фильм был наиболее популярным в прокате стран, где сильно христианство: Мексики, Бразилии, России, Южной Кореи и т.д.

Выбор зрелищных фильмов сегодня очень богат. Те, кто не захотели отдавать свои деньги за просмотр "Бен-Гура" по идейным соображениям, могли с легкостью потратить их на просмотр фильмов, не вызывающих неприятной рефлексии. Это хорошо и так и должно быть. Я же лично благодарен Тимуру Бекмамбетову и исполнительным продюсерам фильма Марку Бурнету и Роме Дауни за этот отличный фильм, в котором христианское послание сочетается с увлекательностью и зрелищностью истории еврея Джуды Бен-Гура, нашедшего силы в далекие и дикие времена владычества Римской империи отказаться от мести своим врагам в пользу их христианского прощения.

"Рождественская звезда", Б. Пастернак (стихотворение дня)

"Свет мира", Марк Китли

Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.

Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.

Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.

Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.

А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.

Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.

Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.

Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.

За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.

Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
… Все злей и свирепей дул ветер из степи…
… Все яблоки, все золотые шары.

Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.

— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, —
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.

На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.

Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.

У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? – спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести Вам Обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.

Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.

Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.

Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.

Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.

1947 г.

«Привнося высокое искусство мозаики в дом религиозного служения»

Мозаика купола православной церкви Святой Софии

«Я встретился с Мари Аллисон в подвальном помещении невысокого здания на малой улице городского района Фэрфилд, где она с треском раскалывала куски цветного стекла тяжелым мозаичным молотком под названием мартеллина. Она делала тессеры, мозаичные кубики, которыми выкладывается рисунок на специальной прорезиненной сетчатой ткани. Ткань с рисунком лежала на столе рядом с Мари. Вокруг располагались большие рисунки святых и цитаты из Библии, выполненные художественным шрифтом. Эта мастерская находится под церковью Святой Софии — единственной русской православной церковью в Виктории.

Это помещение — центр мозаичного проекта, в котором заняты некоторые прихожане вот уже 14 лет. Они украшают свою маленькую церковь мозаикой в византийском стиле, что, с одной стороны, глубоко традиционно для такой церкви, а с другой стороны, уникально в Канаде.

За день до этого я посетил воскресную службу. Литургическое песнопение продолжалось почти два часа посреди клубов кадильного дыма, выхода и ухода священников, одетых в разукрашенные робы, что вместе составило возможно самый замысловатый ритуал Богопочитания в спектре христианских религий. Вокруг меня вдоль стен стояли иконы на полках, перед которыми теплились лампады. Мозаика поблескивала вокруг оконных рам а также на стенах центральной части интерьера. Сверху помещение венчает купол почти четырехметрового диаметра — весь отделанный прекрасной мозаикой.

Эта фотография отделки купола уже историческая!

Украшение этой церкви кажется весьма замысловатым, но эта работа еще далеко не закончена.

Мысль о мозаичной отделке церкви пришла в голову настоятелю церкви отцу Джону Адамсу, который сам рисует иконы. Его привел в православие знаменитый житель Виктории потомственный русский князь Никита Голицын, который годами возил местных верующих в церковь в Ванкувере, а затем в 2000-ом году приобрел на свои деньги это здание в ныне весьма престижном районе Фэрфилд и передал его растущему приходу. Здание находится на пересечении улиц Джозеф и Мей, что показалось Голицыну своеобразным высшим подтверждением правильности выбора места для православной церкви (поскольку это почти как пересечение Джозефа и Мери). Здесь раньше помещался детский сад.

Вскоре Адамс и его жена вместе с семьей Аллисонов отправились в северную Италию в город Равенна, чтобы научиться там искусству мозаики, готовясь украсить новое здание церкви.

В Советской России некоторые большие столичные церкви были сохранены как музеи, но многие малые местные церкви были разрушены. Не имея примера в России, мозаичные энтузиасты из Виктории взяли в качестве примера старые церкви в Греции, Югославии и Северной Италии.

Мари Аллисон за работой в мозаичной студии

Будучи англоязычным приходом в маленьком деревянном здании в Канаде отец Джон и его помощники должны были импровизировать. Столяр помог им пробить дыру в потолке и построить купол. Затем они прикрепили в самом центре купола небесную твердь из золотых звезд, раскинутых по ультрамариновому небу и хорошо видимых для прихожан во время Богослужений.

Затем, медленно, рисунок за рисунком, художники создали и установили точную копию мозаики Христа Спасителя — оригинальной мозаики шестого века нашей эры , которую они сфотографировали в греческих Фессалониках. В течение первых семи лет пока строился купол прихожане встречались для служб в подвале здания. Сегодня купол окончен. Он украшен изображениями пророка Иезекиля и его знаменитого видения, описанной в одноименной книге Ветхого Завета.

Художники несколько раз возвращались в Восточное Средиземноморье, где они посещали различные архитектурные памятники, украшенные вдохновляющими их мозаичными рисунками. Там, под руководством различных учителей, они развили специальное умение, называемое микромозаикой. Отец Джон, который не стар, но носит длинную белую бороду, пришел в мозаичную мастерскую, когда я там беседовал с Мари Аллисон. Шепотом он рассказывал о посещении мозаичной студии в Ватикане, а Мари вспомнила, как они подарили сторожу кленовый сироп, чтобы обеспечить себе беспроблемный доступ к церкви в Фессалониках.

Одна из "нерелигиозных" работ
Мари Аллисон под названием "Трещина во льду"

Она показала мне прекрасный каталог венецианской фирмы Орсони, которая производит специальное стекло, используемое в различных знаменитых мозаиках, включая такие церкви как Сан-Марко в Венеции, Саграда Фамилья в Барселоне, мечети в Иране, ступы в Бурме, а теперь и в... церкви Святой Софии в Виктории! Кроме практически бесконечного выбора прозрачных цветов Орсони предлагает стекло с позолотой различных оттенков.

Я удивился увидев, что мозаика в Святой Софии непохожа на гладкую и плоскую плитку, какой выкладывают ванные комнаты. Напротив она имеет намеренно неправильную поверхность. Кубики стекла преломляют свет через неровные края, что создает светящийся эффект всего изображения. Некоторые кубики намеренно расположены под углом, чтобы усилить этот эффект.

Для изображения лиц и костюмов мозаисты предпочитают более мягкие тона мрамора, который они разрезают на куски мощной электропилой в мастерской. Не все мозаисты художники, но всем находится работа: от разрезания материалов до выкладывания заднего фона, углов и мелких фигур. Все фигуры изображаются согласно строгим законам иконографии.

Одна из микромозаик Мари Аллисон

«В первую очередь мы ценим процесс, мы не хотим увеличивать скорость работы», - замечает отец Джон, - «Когда люди спешат, результат не выглядит красиво. Главное это работать на правильной скорости». Мастерскую пронизывает дух внутреннего и внешнего спокойствия, который ведет к молитве, как того желает отец Джон.

Помимо работы над церковной мозаикой Мари Аллисон также рисует иконы, специализируясь в технике яичной темперы. Еще она создает фрески и ежегодно участвует в ежегодном мероприятии «Тур по студиям художников района Оак-Бей». Она использует мозаику, чтобы соединить старинные рисунки с современными деловыми и частными пространствами.

На рабочем столе лежала ее последняя микромозаика, изображающая лицо святого, детали которого с любовью выложены кусочками камня во влажной глине. Тессеры, использованные художницей для его глаз, были не больше песчинок. В этой и других мозаиках очевидно благоговение мозаистов, особенно в лицах святых и пророков.

«Эту работу очень приятно делать», - подытоживает отец Джон, - «Она идет на своей скорости, рисунок за рисунком. Нужно быть спокойным, внимательным и просто работать. Так люди работают над собой».

Прекрасный дух святости пронизывает православную церковь Святой Софии».

Эта статья Роберта Амоса опубликована под рубрикой «Наше Наследие» 18 декабря 2016 года в газете Times Colonist, а также 29 декабря 2016 года в бесплатном приложении к газете TC Extra. Перевод IVA.