События: Концерт тайваньского дуэта "TwoSet Violin"

 

Концерт тайваньского дуэта "TwoSet Violin" порадовал живой атмосферой стенд-ап комедии, высоким музыкальным профессионализмом участников дуэта, приятной музыкой и симпатичной мне аудиторией. Он показал, что у классической музыки есть большое и интересное будущее в 21 веке.

"TwoSet Violin" очень популярны в Ютьюбе, где они ведут видео-канал. Их тема - популяризация классической музыки среди молодежи, их послание - классическая музыка имеет смысл сегодня, в ней много чего интересного и ей стоит заниматься современной молодежи. Немалую роль они также отводят "развенчиванию мифов" о классической музыке и ее исполнении, рассказывая о "закулисье" работы профессиональных музыкантов, об их отношении к популярным произведениям (часто отрицательном), о том, как шоу может преобладать над качеством или сложностью исполнения (слишком драматическое исполнение простых технически мелодий) и т.д. Они делают классическую музыку доступной и понятной для молодежи, не забывая при этом ее развлекать.

Шоу "Sacrilegious games", которое я видел, содержит все эти послания. Идея шоу - похожее на видео-игру прохождение дуэтом онлайновых "челленджей", музыкальных вызовов, которые усложняются с каждым новым "уровнем". Например, один вызов звучал так: Современная аудитория требует не только мастерства, но и шоу. Вам предстоит сыграть Первый скрипичный концерт И.С.Баха крутя при этом обручи. И ведь сыграли неплохо! Так родилась фотография, иллюстрирующая эту статью. 

"TwoSet Violin" имеют полное право смеяться и даже немного издеваться над современной индустрией исполнения классической музыки (отсюда название тура, поскольку слово "sacrilegious" означает "кощунственный"). Они сами великолепные музыканты, что они многократно доказывали во время концерта. Например, один из "продвинутых" вызовов потребовал от каждого из них сыграть одно из пяти произведений, за которое проголосует публика своими криками поддержки. Сыграть его было необходимо естественно без нот, потому что никогда не знаешь, за кого проголосует публика. Что каждый из них с блеском проделал, сыграв не самые известные или простые произведения.

Приятна мне была и публика на концерте, в основном молодежь, скорее всего студенты музыкального факультета местного университета. Публика была живая и веселая, очень позитивная.

И, пожалуй, главное впечатление вечера — чувство, что классическая музыка в XXI веке не только жива, но и умеет говорить на новом языке, оставаясь при этом самой собой. «TwoSet Violin» показывают, что для современной аудитории важно не выстраивать искусственные барьеры, не превращать музыку в пыльный музейный экспонат, а приглашать слушателя в живой, подвижный, смешной, иногда дерзкий диалог.

В их шоу нет ни капли снисхождения к зрителю — наоборот, они обращаются к нему как к равному партнёру: смеются вместе, играют вместе, соревнуются, объясняют, делятся, показывают. Они доказывают, что блестящая техника не обязана быть сухой, а юмор — поверхностным. Можно шутить о собственном ремесле и при этом относиться к нему предельно серьёзно. Можно играть Баха, одновременно крутя обруч, и всё равно заставлять слушателя внимать каждой ноте.

Когда я выходил из зала, меня не покидало ощущение редкой гармонии: будто на два часа традиция и современность, академический профессионализм и интернет-культура, классика и ирония нашли общий язык. И если именно так сегодня молодежь приходит к классической музыке — смеясь, удивляясь, пробуя, ошибаясь, восхищаясь, — то у этого искусства впереди прекрасное будущее.

Правило жизни: Пишите бумажные письма!

 

Это правило жизни, на первый взгляд простое и даже «старомодное», на самом деле скрывает глубину. Вот несколько аспектов, почему оно важно:

Личное внимание. Когда вы пишете открытку или письмо от руки, вы проявляете внимание к конкретному человеку. Это не просто «отметка» в соцсетях или смс — вы тратите время и энергию, чтобы создать что-то уникальное. Люди это чувствуют. Хорошая практика - посылать открытки друзьям или родне из тех новых мест, которые вы посещаете на отдыхе или по делам.

Эмоциональная ценность. Письмо или открытка — это физический объект, который можно хранить, перечитывать. Такой «след» вашей заботы и дружбы гораздо сильнее, чем цифровое сообщение, которое легко потерять в потоке уведомлений.

Развитие отношений. Регулярная переписка укрепляет дружбу, даже если вы находитесь далеко друг от друга. Она создаёт ритм общения, дает возможность глубже делиться мыслями, чем быстрые чаты.

Рефлексия и внимание к себе. Когда вы садитесь писать от руки, вы как бы замедляетесь. Это момент, чтобы обдумать свои чувства, выбрать слова, выразить их красиво. В этом есть некоторая терапевтическая ценность.

Творческий аспект. Письмо или открытка — это маленький арт-проект: можно оформить конверт в стиле мейл-арт, выбрать красивую бумагу, рисунок, почерк, вложить маленький сувенир внутьи. Это развивает эстетическое восприятие и делает общение радостным.

Противоядиe против цифровой суеты. В мире бесконечных уведомлений, лайков и репостов такое правило помогает сохранять человеческое измерение общения. Оно напоминает: дружба — это не только лайк, но и конкретное усилие, реальное вложение.

Размышления: Советские марки о марках

 

Есть в филателии такая тема — «марки о марках». На таких марках изображены другие марки, конверты, почтовые штемпели, почтальоны, почтовые машины и даже коллекционеры за своим занятием. В этом есть нечто парадоксальное: почтовая миниатюра, изначально предназначенная для обозначения оплаты пересылки, вдруг начинает осмыслять саму себя.

Первая в мире марка — британская «Пенни Блэк», выпущенная в мае 1840 года, положила начало не только почтовой реформе, но и целой культурной эпохе. Уже спустя десятилетия марки стали предметом коллекционирования, а потом — темой для самих марок. С тех пор почти каждое государство, имевшее развитую почтовую службу, хотя бы раз выпускало марку о марке — будь то к юбилею, к филателистической выставке или просто как знак уважения к собственному почтовому прошлому.

В СССР эта тема получила интересное развитие. Советские марки, посвящённые почте, филателии и международным выставкам, были не просто сувенирами — они выражали веру в коммуникацию как в форму братства народов. Марка становилась символом связи, знания, движения вперёд. 

По теме "марки о марках" в СССР появляются такие выпуски: 

1955: «100 лет почтовой марке России» — впервые появляется изображение самой первой русской марки 1857 года.

1956: серия «История транспорта» — марка с почтовым дилижансом.

1957: серия к ВСФВ–57 (Всесоюзная филателистическая выставка в Москве).

1963: «Почтовый транспорт» — самолёт, поезд, автомобиль, корабль, почтальон.

1977: «Почта СССР. 60 лет» — современный взгляд на развитие средств связи.

1990 год — “150 лет первой почтовой марки мира (‘Penny Black’, 1840–1990)”

«Марки о марках» — это не только особая тема филателии, но и память культуры о самой себе. Они напоминают, что даже в эпоху электронной почты и соцсетей существует обычная почта с почтамтами, марками, конвертами, открытками, посылками, почтальонами. И как же приятно найти в почтовом ящике "живую" открытку с маркой или, что еще лучше, письмо от старых знакомых!

Важные даты: Поражение Белого движения в России (13-16 ноября 1920 года)

 

Белое движение проиграло в Гражданской войне в России (1917-1920 гг) не столько на полях сражений фактически, покинув Крым на кораблях в ноябре 1920 года. Оно проиграло в борьбе за умы и сердца русского народа. Оно оказалось движением прошлого, пытавшимся восстановить старый порядок в обществе, которое уже изменилось. Большевики, несмотря на жестокость и утопизм, сумели выразить дух времени — энергию разрушения и стремление к новому миру.

Белое движение оставалось внутренне разорванным и не способным обратиться к народу понятным языком. Особенно разрушительным оказалось противостояние между монархистами и сторонниками Учредительного собрания. Первые мечтали о возвращении царя и старого порядка, что вызывало у крестьян страх: они видели в этом угрозу потерять землю, едва обретённую после революции. Вторые говорили о восстановлении демократических институтов, но эти идеи казались крестьянам отвлечёнными и чуждыми. В итоге Белые не нашли ни единой цели, ни общего языка с народом, и это предопределило их поражение не только в умах, но и на фронтах.

Большевики же предложили простую и эмоционально понятную программу — «Землю крестьянам, фабрики рабочим, мир народам». В отличие от расплывчатых обещаний Белых, эти лозунги обращались к самым насущным потребностям общества, измотанного войной и нуждой. Крестьяне видели в них гарант сохранения земли, рабочие — надежду на справедливость, солдаты — конец бессмысленной бойне. Большевики умело соединили социальные ожидания с революционным романтизмом: они не просто предлагали реформы, а обещали новый мир, где народ впервые станет хозяином своей судьбы.

Но, как показала история, эти большевистские обещания оказались прежде всего инструментом пропаганды. Землю вскоре отняли в пользу коллективных хозяйств, фабрики перешли под контроль партийной номенклатуры, а «мир народам» сменился нескончаемой тиранией и войнами. Не случайно позже в СССР в народе иронично расшифровывали аббревиатуру КПСС как «Крепостное право Советского Союза» — напоминая, что под лозунгами освобождения родился новый, только иначе устроенный тип несвободы.

Большие вопросы: Жизнь: это идея или реальность?

 

Тема жизни, как компьютерной симуляции, которую я обсудил в предыдущем посте, нуждается на мой взгляд в литературной перспективе. А то кто-то может подумать, что братья Вачовски взяли и придумали потрясающую идею для своего культового фильма "Матрица". Они действительно собрали и прекрасно визуализировали многие важные части этой идеи, но сама идея жизни как симуляции - одна из самых древних человеческих идей.

Идея того, что мир может быть не тем, чем кажется, сопровождает человечество с самого начала мышления. Она переживает века, меняя язык и форму: от мифа к философии, от поэзии к кибернетике. Сегодня мы говорим о «компьютерной симуляции», но раньше говорили просто: жизнь это тень или сон.

Платоновская тень

В «Государстве» Платон описывает аллегорию пещеры: люди прикованы к стене и видят лишь отражения и тени предметов, проходящих за их спинами. Для них это и есть реальность. Эта сцена — первая философская драма о виртуальности нашего мира. Мир оказывается не самодостаточным, а вторичным, зависимым от невидимого источника. Пещера Платона — это протоматрица, а философ — первый «Нео», осознающий жизнь как иллюзию, и пытающийся рассказать об этом всем остальным узникам пещеры.

Эдгар По и трагедия сознания

Романтики XIX века сделали этот мотив личным. У Эдгара По жизнь становится сном. В стихотворении «Сон во сне» он произносит почти математическую формулу иллюзии:

Всё, что зрится, мнится мне.

Всё есть только сон во сне.

Мир для По — не отражение идей, а психическое состояние, созданное восприятием. И чем сильнее субъект стремится удержать реальность, тем быстрее она рассыпается, как песок между пальцами.

Космический сон Лавкрафта

XX век делает шаг в бездну. У Говарда Лавкрафта в "Зове Ктулху" мир — не сон человека, а сон чудовищного сознания, спящего за пределами времени. Мы существуем лишь пока «Ктулху спит». Здесь идея сна превращается в космическую версию симуляции: мир поддерживается воображением, которое не наше и совершенно безразлично к нам, а его пробуждение означает наше исчезновение. Здесь мы не творцы сна, а его побочные продукты.

Кафка и нескончаемый сон

У Франца Кафки мотив сна достигает парадоксального предела — сна без пробуждения. Его герои существуют в пространствах, где логика сна полностью заменила логику реальности: события следуют из абсурда, словно мир управляется не законами, а бредом. В «Процессе» и «Замке» герой блуждает по лабиринтам, которые бесконечно откладывают смысл, как будто само пробуждение из кошмара становится невозможным. Этот мир не обман, а замкнутая петля восприятия, где иллюзия перестала быть иллюзией, потому что не существует состояния «реальности», с которым её можно было бы сравнить. У Кафки сон — не временное помутнение, а новая норма бытия, состояние перманентного сбоя, в котором человек уже не спит и не бодрствует, а просто существует в режиме тревожного ожидания, не зная, что из того, что он видит, есть реальность.

От сна к симуляции

Когда в XX веке рождается компьютер, метафора сна переходит в новый вид: компьютерный код. Теперь «сновидец» — не бог и не поэт, а машина. В «Матрице» братьев Вачовски этот мотив становится буквально техническим: Платоновская пещера превращается в цифровую. Но суть остаётся прежней — мир продолжает нам сниться, а пробуждение становится актом бунта.

Иллюзорный мир и реальность

От Платона до братьев Вачовски идея Пещеры проходит в литературе разные версии своей поэтики. Сон, тень, текст, код — это разные образы одного и того же интуитивного опыта: мир кажется вторичным, словно кто-то или что-то его воображает. Органичная метафора сна и механистическая метафора симуляции говорят об одном — о сомнении в достоверности бытия, о тревоге, что реальность — не фундамент, а хрупкая поверхность, под которой скрывается нечто совершенно другое, чем то, что нам кажется.

Живучесть мифа Пещеры говорит о чем-то очень важном в человеке. Возможно, этот миф описывает постоянное свойство человеческого сознания: предпочитать видеть мир как отражение своих субъективных идей, представлений о мире, нежели видеть реальность такую, какая она есть. И лишь кино или литература могут временами напоминать нам, что мир может быть другим, чем нам кажется.