Летнее чтение. "Каникулы Эрика" Миклая Казакова: причина задуматься, почему развалилась советская деревня

Очень симпатичные иллюстрации выполнены
А. Солдатовым

«Каникулы Эрика» это небольшая детская повесть о городском мальчике Эрике Сатеране, который приехал на зимние каникулы к родне в марийскую деревню Сасканур. Она была опубликована в московском издательстве «Детская литература» в 1977 году с очень хорошими иллюстрациями А. Солдатова. Эта советская книжка недавно попала ко мне в руки в Канаде. Значит, для кого-то эта книжка была достаточно важной, чтобы из всех домашних вещей привезти именно ее в далекую заокеанскую страну. Мне же эта повесть была интересна в первую очередь потому, что я родом из того же города, из которого происходит Эрик: из Йошкар-Олы, столицы Марийской Автономной Советской Социалистической Республики в годы Эрика, а сейчас – Республики Марий Эл. Повесть «Каникулы Эрика» дала мне возможность задуматься о непростой судьбе родного края, бросить на него взгляд со стороны и по прошествии почти сорока лет со времени ее написания.

Златоустовские часы - подарок из города

Марийский писатель и поэт, лауреат Государственной премии Миклай Казаков рассказывает свою повесть неторопливо и совершенно не «по-европейски». В повести мало места уделяется экспозиции и совершенно нет кульминации и развязки. Читатель сразу окунается в простой мир марийской деревни, знакомится с ним через восприятие положительного городского подростка на протяжении 90-а страниц, после чего повесть прерывается обещанием Эрика вернуться в деревню летом. Такой рассказ напоминает импровизированную песню казахских акынов, которые «что видят, то и поют». Радуя слушателя своей непринужденностью и простой искренностью, песни акынов все-таки часто незамысловаты и довольно примитивны. Подобной простотой «грешит» и повесть Казакова. Однако, поскольку это подростковое чтение, этот недостаток повествования может остаться незамеченным читателем.

Исполнение марийской песни в клубе

Эрик Сатеран – герой положительный. Он – этакий миротворец, примиряющий друзей-соперников. Он напоминает Дядю Федора из известной сказки Эдуарда Успенского про Дядю Федора, Пса Шарика и Кота Матроскина. Сказка Успенского является тонкой пародией на извечный российский конфликт мещанства и интеллигенции. Подобной тонкости и социальной остроты не имеется в повести про Эрика. Жизнь марийской деревни 1970-ых согласно Миклаю Казакову – это не пародия, а очень серьезное описание подготовки села к скорому и неоспоримому приходу коммунизма. Неслучайно где-то в начале повести Эрик вставляет реплику о «первом марксистком кружке на марийской земле». Сейчас такие попытки привязать совершенно чуждую и фальшивую идеологию к деревенской марийской культуре вызывают только смех. Миклай Казаков и его марийские коллеги по перу могли искренне верить в марксистко-ленинскую идеологию, хотя им было известно, что СССР был создан на плохом фундаменте страха, обмана и унижения.

Марийская пастораль - кормление теленка в хлеву

Миклай Казаков либо не замечал существование предпосылок к грядущему разрушению, либо – что скорее всего имело место – знал о них, но боялся их заметно обозначить в своей повести. В тексте повести имеются некоторые слабые намеки на то, что советская власть на самом деле принесла в марийскую деревню много плохого. Согласно рассказам сасканурских стариков, и свадьбы были в дореволюционное время веселее, и зверя в лесах было больше (а потом зверя не стало и развелись одни только волки), и ряженые по улицам ходили. В советские же годы, как выразился дедушка Эрика, «некогда было сказки рассказывать». Казаков не пишет об этом, но мы сейчас знаем, что в 1920-х годах в Поволжье был страшный голод, смертность была массовая. В 1930-х на провинцию обрушились репрессии, причем в своем самом уродливом виде. Из Москвы спускались планы, которое местное начальство старалось перевыполнить, как будто речь шла о картошке, а не о жизнях людей. Мой научный руководитель и председатель марийского филиала общества «Мемориал» профессор Сануков рассказывал нам, своим студентам, что посадить могли даже за то, что в твой двор забежала собака «врага народа». В 1940-х была разрушительная война, в которую из Сасканура отправились 52 человека (по одному со двора), а вернулись только 20. И только к 1960-1970-ым годам селу было позволено жить более-менее нормально, хотя многие раны так и не зажили.

Веселая и шумная марийская свадьба

1970-е годы были наверное лучшими в жизни российской провинции. Марийский край стал строиться и приобретать свое лицо, о котором я вкратце рассказал в статье «Моя Йошкар-Ола» (http://pomyslivden.blogspot.ca/2013/02/blog-post.html). Техника начала проникать в село, люди стали жить гораздо лучше в материальном смысле, их моральный уровень был еще относительно высоким. Отражение этого устойчивого благополучия в домах и в головах марийских сельчан отчетливо видно в повести. Эрик приезжает со своим дедушкой из Йошкар-Олы в довольно далекую марийскую деревню Сасканур. Он видит, что перемен в деревне много: построены новый хлев, покрытый шифером, колхозный клуб с большими окнами, вдоль улицы стоят новые столбы с электропроводами. Люди вокруг приветливы, доброжелательны и гостеприимны. В марийской деревне спокойно уживаются вместе марийцы, татары, русские (и, как я помню, украинцы тоже). Забавы у подростков самые невинные и правильные: зимний кросс пробежать, выступить в клубе с концертом, записать марийские сказки и легенды, собрать воспоминания односельчан о Великой Отечественной войне, и т.д. Люди здесь живут почти в полном согласии друг с другом, они вместе работают, веселятся, деревня растет, планов много, передовикам выдают премии. Как говорил Сталин, жизнь становится лучше, жизнь становится веселее, и как можем добавить мы сегодня – веселье и улучшения пришли в советскую деревню даже без ГУЛАГа!

Незабываемая память о погибшем на войне муже

Наряду с началом исчезновения страха в стране, в 1960-70-ых годах остроту приобрела тема конфликта города и деревни, в котором деревня стала проигрывать городу - это была еще одна предпосылка к грядущему разрушению российского села. Тема этого конфликта в повести присутствует, но она только осторожно намечена автором в разговоре Эрика со своей двоюродной сестрой Лизук. Эрик рассказывает ей, что в его городском доме живет 80 семей, но всего лишь одна овчарка. Лизук в ответ удивляется: в Саскануре всего 60 дворов, значит вся деревня может уместиться в один дом? - Это что! – отвечает Эрик, - вот в новом микрорайоне строятся дома на 150 квартир (видимо имеется в виду микрорайон Сомбатхей). Тема отношений города и деревни дальше не развивается, но взрослые продолжили бы этот диалог примерно так: В Саскануре все знают и, в общем, даже любят друг друга. Собак, кошек и другой живности можно держать сколько угодно. В городе же, в одном доме соседи обезличиваются, друг другом интересоваться перестают, отношения из дружелюбных превращаются в неприязненные. С другой стороны, жить в деревне гораздо тяжелее, зарплаты маленькие, а в городе к услугам жителей троллейбусы, мосты, асфальтированные дороги, заводы с рабочим днем от 9 и до 17, высокие оклады. Сегодня из российской деревни молодежь бежит, а остаются только старики, чтобы умереть. К сожалению, Миклай Казаков обходит стороной все эти острые углы, которые были очевидны даже во времена Эрика. Если бы он развил эту тему, повесть была бы гораздо интереснее, но – ее тогда могли и не напечатать.

В повести М. Казакова нет особых литературных или исторических откровений. Издана она была скорее всего как дань уважения Лауреату Госпремии СССР, а также как отметка в важной статье советского книгоиздания под названием «Литература малых народов СССР». Все темы, за которые книгу было бы интересно почитать сегодня, либо полностью обойдены автором, либо только слабо им намечены. Сейчас повесть воспринимается только как любопытный краеведческий документ, подтверждающий на примере Марийского края полный долгосрочный провал любых временных успехов, достигнутых с помощью аморальных средств. Очень скоро все эти грязные советские тайны раскроются, и мечта о коммунизме в общем, и о счастливом будущем советской деревни в частности рассыпется. Современное же руководство Республики Марий Эл окажется еще подлее по отношению к своей провинции и украдет даже остатки былого величия в угоду исполнения своих странных фантазий (подробно на эту тему смотрите фоторепортаж "Последний король Марий Эл" здесь http://zyalt.livejournal.com/1331646.html). И следа не осталось сегодня в марийском селе от его недавнего «золотого века». Таким образом, из-за своей "политкорректности" повесть Казакова может быть сегодня интересна только немногочисленным энтузиастам марийской культуры или тем, кто подобно мне, не прочь поностальгировать по исторической родине - но только из далекого далека.

Те времена для Эрика и ему подобных ребят были действительно неплохие, но сегодня прототип Эрика Сатерана наверняка давно уже живет не в опустевшем Саскануре и даже не в изувеченной "на итальянский манер" Йошкар-Оле, а где-нибудь в Эстонии или Финляндии, где он преподает марийский язык студентам финно-угроведения. Для Эрика и для тех, кто знает и любит Марийский край своего детства, эта незамысловатая и добрая история с некоторым количеством местной информации может восприниматься как приятная открытка из прошлого.